Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти (сборник) - Энтони Гилберт (1939)

Сама Элси от души желала, чтобы Берти ходил в школу с ее детьми. Он был подвижный, как белка в колесе, и озорной, как обезьянка. Отвернись от него на минуту – и беды не оберешься. Казалось, он не знал, что такое страх: прыгал через ручей с первым, кто попадется, лазал по деревьям, в него ударяла молния, он заманивал на луг быка, известного на всю округу своей свирепостью, и победоносно гнал его к ограде, купался в частных прудах, не задумываясь, заходил на чужую территорию. Однажды он ушел далеко от дома, и его вечером привезла назад на небольшой, красного цвета спортивной машине какая-то незнакомая женщина.

– Надо лучше следить за ребенком, – сурово выговаривала она Элси. – Там, на Хэрроу-Лейн, бродят цыгане, а вы знаете, что это за публика.

– А мне хотелось бы пожить с цыганами, – мечтательно сказал Берти. – Шатры, костры, вареные кролики в горшках, мыться не надо…

Элси остановила его на полуслове, отправив в дом, после чего ей удалось избавиться от дамы без обид со стороны последней. Ее муж Джон Броди всерьез воспринял слова незнакомки и, перекинув юного племянника через колено, основательно выпорол его.

– Еще раз повторится что-нибудь в этом роде – отправишься в Лондон, – сказал он, рывком ставя мальчика на ноги.

Но Берти был неисправим. Он обладал неким благоприобретенным, не унаследованным ни от одного из родителей, свойством, – редкостной общительностью, благодаря которой ему нередко доставалось, однажды его даже боднул бык. Он не догадывался, что взрослые уделяют ему столько внимания, потому что в новостях то и дело мелькает имя его отца. А после того, как Феррис явился в полицию, они стали еще добрее.

Элси впервые узнала о происходящем из письма Мэй, написанного сразу после ареста мужа.

«Это должно всех убедить в том, что он не виновен», – писала сестра. Но когда Элси прочитала письмо мужу, тот только головой покачал. Это был крупный, на вид спокойный и уравновешенный мужчина, на несколько лет старше жены.

– Лично я в этом сомневаюсь, – сказал он. – Все будут говорить, что рано или поздно его все равно бы поймали. У него не было денег, скоро стало бы нечего есть, а попрошайничать он побоялся из страха быть узнанным. Так что оставалось только сдаться – либо шагнуть в реку.

– Будь он виноват, так в реку бы и бросился, – настаивала Элси.

– Он знает, что этот парнишка тут ни при чем, – возразил Джон Броди. – Так или иначе, чем дольше бы он скрывался, тем для него хуже.

– У нас не получится долго держать Берти в неведении, – с тревогой в голосе сказала Элси. – Сам знаешь, как быстро разносятся новости, а он паренек общительный, с каждым встречным останавливается поговорить. Это он от Мэй унаследовал. У нее одной из всех нас ума хватило уехать в Лондон и выйти замуж за городского.

– Немного же она от этого выиграла, – заметил Броди.

– Она любила его, – вздохнула Элси.

На следующий день Берти опять исчез. Привыкшая к его выходкам Элси не волновалась, пока солнце не опустилось за горизонт и холмы и долины не начали стремительно увеличиваться в размерах, как всегда бывает в сумерки. Складка за складкой низины и пастбища устремлялись далеко-далеко к бескрайнему небу. Шестилетний мальчик в этом пустом пространстве не более чем песчинка. Элси так и видела, как он пробирается во тьме, и вспоминала некогда слышанные ею в Литтл-Придэме рассказы о человеке, будто бы замеченном в том, что он пристает к детям. Сердце у нее тревожно забилось, и едва Джон вернулся домой, как она бросилась к нему со своими страхами.