Замурованная. 24 года в аду - Найджел Кауторн (2010)

Мальчики были увлечены всем, что они увидели вокруг себя. Они изумлялись лучам солнца, наползающим друг на друга, деревьям, рыбам, пруду. Скоро прогулки на природе стали ежедневным занятием Элизабет, Стефана и Феликса. Но, несмотря на очевидный прогресс, врачи по-прежнему не думали, что отпустят их домой в ближайшее время.

«Теперь уже ясно, что семье нужно остаться здесь еще на несколько месяцев, – говорил главврач клиники, доктор Кепплингер. – Чтобы получить хороший старт в их новой жизни, им всем требуется постоянная защита, их нужно медленно и постепенно знакомить с миром вокруг и друг с другом. И особенно дальнейшая терапия нужна Элизабет и ее сыновьям из подвала, чтобы помочь им привыкнуть к свету после стольких лет в полумраке. Им также нужна помощь, чтобы привыкнуть к свободному месту вокруг, которым они теперь располагают, где могут свободно перемещаться».

И все же их скорое появление на открытом пространстве вызвало проблемы, и очень скоро – из-за обостренного интереса к семье СМИ. С тех пор как их освободили из темницы, вокруг клиники постоянно толпились журналисты и телевизионные бригады, каждой из которых хотелось урвать хоть кусочек от их истории.

Доктор Кепплингер сокрушался, что семья не может беззаботно гулять за воротами клиники, и все из-за огромного количества журналистов, отовсюду слетевшихся в Амштеттен. В итоге, сказал он, дети Фрицля оказались «заперты во второй раз», еще не пережив свою травму после подвала. За одну только первую неделю работники больницы отправили за границы территории их комплекса 22 папарацци, которые проникли в клинику, чтобы сделать эксклюзивные снимки кого-нибудь из семьи Фрицля. Тогда пришлось призвать на помощь лучшие полицейские подразделения с собаками, а также добровольцев пожарников и, кроме того, нанять частную охранную фирму для защиты больницы.

Некоторые фотографы устроили засады даже на деревьях. «Папарацци рыли ямы, покрывали их алюминиевой фольгой, чтобы обмануть инфракрасные детекторы, потом прятались там со своими камерами и накрывались армейскими камуфляжными накидками, – сказал начальник больничной охраны Рихард Риглер. – Пока нам удавалось поймать их всех, но я понятия не имею, сколько еще это продлится».

Фотографы со всего мира разбили лагерь за воротами клиники в надежде сделать первые фотографии семьи Фрицлей в их новом месте обитания. По сообщению австрийской прессы, цена за один снимок никем не виденной Элизабет Фрицль возросла до миллиона долларов, и папарацци просто сходили с ума, желая получить награду.

«Алчность некоторых репортеров определенно не знает предела», – отрезал Ганс Хайнц Ленце.

Как-то раз ночью одному фотографу удалось взобраться по фасаду здания клиники постройки девятнадцатого века и дотянуться до балкона, граничащего с комнатами, в которых жила семья, но на крик медсестры туда явились охранники, которые после небольшой потасовки задержали репортера. Во время столкновения один из охранников упал с балкона и был травмирован.

Очередной папарацци пробовал сфотографировать Элизабет и ее детей через больничную ограду, когда они играли в саду. Охрана прогнала и его, но фотографу удалось потом спрятаться за дерево, и, когда его вновь поймали, он ударил офицера палкой по шее и плечам. 30-летний офицер потерял сознание и был доставлен в больницу с незначительными травмами, а фотографу удалось скрыться.

Голодные до новостей, они принялись за спекуляцию. По словам «Остеррих», врачи прятали детей Элизабет в группах других детей, чтобы они могли спокойно выходить на улицу. Газеты кричали, что их мать в свою очередь наряжают медсестрой, чтобы и она могла оставаться незамеченной вне стен клиники.