Убийство на пивоварне. Чудовище должно умереть (сборник) - Николас Блейк (1937, 1938)

Словно древний мореплаватель, я сижу и жду у моря погоды. Попробовать, что ли, посвистеть? (Это старинная магия, вроде той, что заставляет дикарей бить в тамтамы, призывая дождь на поля.) Я прошу не шторма, мне нужен сильный порывистый бриз, способный перевернуть яхту. Сегодня, к примеру, дует почти штормовой юго-западный ветер. Выйти в такую погоду на яхте с новичком на борту – вопиющая неосмотрительность.

Вдобавок ко всему, испортилось настроение у Лины. Честно говоря, я от нее устал. Я чувствую себя мерзавцем, ведь она так мила со мной, хотя и подрастеряла былую живость. Возможно, в моем теперешнем состоянии духа мне тяжело переносить ее наивность.

Сегодня вечером она сказала мне:

– Феликс, давай уедем куда-нибудь. Я устала от этих людей. Ну, пожалуйста!

Она была очень настойчива. Наверняка Джордж своим видом постоянно напоминает ей о том трагическом происшествии семь месяцев назад, когда их автомобиль переехал ребенка. Мне пришлось отделаться туманными обещаниями. Я не люблю Лину, но порвать с ней сейчас не могу, мне нужен союзник.

Жаль, что она уже не та несдержанная на язык взбалмошная красотка, с которой я познакомился на киностудии. Мне было бы гораздо проще предать ту Лину, а рано или поздно она поймет, что ее предали. Использовали ради достижения цели, о которой она не имеет ни малейшего понятия.

19 августа

Любопытное происшествие, проливающее свет на нравы семейства Рэттери.

В гостиной кто-то всхлипывал. Живя в доме, я привык к таким звукам и хотел тихо пройти мимо, когда услышал грубый и властный голос матери Джорджа:

– Хватит, Фил. Не забывай, что ты Рэттери. Твой дед погиб в Южной Африке. Враги изрубили его на куски, но он не сдался, а ты хнычешь из-за того…

– Он не должен был так поступать! Я не могу этого видеть…

– Ты еще молод, чтобы судить. Твой отец бывает порой несдержанным…

– Говори что хочешь, мне все равно! Он всех обижает. Он не должен так относиться к маме, это нечестно, он…

– Довольно, дитя. Как смеешь ты судить своего отца?

– А ты? Вчера ты сама сказала ему, что его отношения с той женщиной позорят семью, и если он не…

– Фил, не вздумай повторять мои слова! – проскрипела миссис Рэттери, затем ее голос смягчился, и она мягко прошипела: – Обещай мне, детка, что никому не расскажешь о том, что слышал вчера. Не забивай голову взрослыми разговорами.

– Я не могу забыть то, что слышал!

– Не играй со мной, дитя, ты прекрасно меня понял.

– Хорошо, обещаю.

– Так-то лучше. Сними со стены саблю твоего деда и принеси мне…

– Я…

– Не пререкайся… Дай сюда. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для своей бабушки. Опустись на колени, положи саблю перед собой и дай клятву, что всегда будешь отстаивать честь семьи Рэттери и не посрамишь наш славный род.

Это было слишком. Старая ведьма вместе со своим сыночком сведут мальчишку с ума!.. Я шагнул в гостиную и сказал:

– Доброе утро, Фил. Зачем ты снял со стены эту ужасную саблю? Не ровен час поранишься. А, и вы здесь, миссис Рэттери. Боюсь, нам с Филом пора заниматься.

Фил стоял и моргал, словно сомнамбула, затем бросил тревожный взгляд на бабку.

– Ступай же, Фил, – повторил я.

Мальчик бросился вон из комнаты. Миссис Рэттери осталась неподвижно сидеть с саблей на коленях, словно скульптура Эпстайна. Выходя из гостиной, я спиной ощущал ее взгляд. Я не повернулся бы и ради спасения собственной жизни. Жаль, что я не могу утопить ее вместе с Джорджем. Если избавить Фила от этих двоих, для него еще не все потеряно.

20 августа

Странно, как быстро привыкаешь к мысли, что скоро (если позволит погода) тебе придется убить человека. Я испытываю лишь легкое беспокойство, как перед посещением зубного врача. Если долго жить с этой мыслью, чувства притупляются. Я говорю себе: «Скоро я стану убийцей», и эта фраза вызывает во мне не больше волнения, чем банальное: «Скоро я стану отцом».