Убийство на пивоварне. Чудовище должно умереть (сборник) - Николас Блейк (1937, 1938)

– Здравая мысль, и сказано удачно, – подтвердил Найджел. – Выпьем за это!

– Видите ли, доктор, – объяснил Толуорти, – дело такое… Сам бы я вас не стал беспокоить, но Тайлер – это сущий кошмар, ей-богу. Нелицеприятный он человек: пронюхал что-то и послал меня к вам. Для проформы, сами понимаете. В общем, инспектор наш, болван этакий, хочет знать, где вы были в ночь убийства.

Выдавив из себя это признание и основательно взмокнув, сержант Толуорти облегченно вздохнул, достал из кармана красно-белый платок размером с небольшое банное полотенце и утер им лицо.

– Позапрошлой ночью? – переспросил Кэммисон. – Вечером у нас была вечеринка. Гости разошлись в половине двенадцатого. Мы с Найджелом выпили напоследок. Без четверти полночь я лег в постель и проспал до утра. Боюсь, подтвердить это некому: у нас с женой раздельные спальни, а горничная, наверное, храпела в мансарде.

– Мне и этого хватит. – Сержант воздел руку, словно постовой на перекрестке. – В постели так в постели. Бог с ним, с инспектором. Имейте в виду, сэр, будь моя воля, я бы и не пришел – официально то есть. Это все Тайлер. Очень недоверчивый тип. Покажи ему «Татлер», он прочитает «Гитлер». Заподозрит хоть архиепископа Кентерберийского, дай только повод.

– Что ж, в конце концов, это его работа, – сказал Герберт.

– Хороша работа! По мне, так нечего воду мутить, но Тайлер есть Тайлер. Очень он невысокого мнения о человеческой природе.

– Еще пива?

– Спасибо, не откажусь… За ваше здоровье, сэр, и за ваше, сэр.

– Вы сказали, инспектор что-то пронюхал? – перешел в наступление доктор Кэммисон.

Сержант Толуорти в крайнем смущении дернул себя за воротник, поерзал в кресле, тяжело вздохнул и наконец выпалил:

– Это мерзавец Физер воду мутит!

– Физер? Вы про…

– Да, рабочий с пивоварни. Пришел сегодня в участок и говорит: имею, мол, важные сведения. Мелкий и подлый… извините за выражение, джентльмены. Добраться бы мне до него, я бы ему показал сведения, мокрого места бы не осталось. Сведения, тоже мне!

– А что он сказал?

– Он якобы недавно подслушал, как вы поссорились с мистером Баннетом. Будто бы вы грозили, что скорее его похороните, чем позволите выйти сухим из воды. А когда его и правда убили, этот Физер сложил два и два и принес ответ Тайлеру. Так и сказал. Ну и чесались у меня руки вытрясти душу из этого вруна!

– К сожалению, это правда – то есть по поводу ссоры. Мы повздорили из-за условий труда на пивоварне, и Баннет, само собой, позаботился, чтобы наш разговор подслушал шпион.

– Вот оно как? Нехорошо получается. Неловкое для вас положение. Конечно, я-то знаю, что вы не виноваты, но Тайлера так легко не убедишь. Ну да ладно, больше дела, меньше слов. Это еще не самое плохое. Тайлер мне говорит: зачем, мол, убийца спрятал тело в котел? Зачем, говорит, заметать следы, которые указывают, как он совершил преступление? А затем, что, если бы останки сохранились, убийцу стало бы видно по способу. А кто, говорит, убивает, как другие не могут: кто может раздобыть наркотики, яд, кто ловчее всех управляется с ножом? Врач! Прошу прощения, сэр. Сами видите, как оно выходит. Очень даже неглупо для Тайлера.

– Увы, – признался Найджел, – боюсь, я сам подал ему эту зловещую мысль. Впрочем, можно взглянуть на дело под другим углом. Лок, согласно расписанию, должен был появиться на платформе с котлами за десять минут до полуночи. Преступник мог убить там Баннета, а услышав шаги сторожа или зная, что он скоро придет, в спешке избавился от тела, затолкав его в котел.

– Теряешь форму, дружище. В твоей гипотезе дюжина слабых мест. Например, кем бы ни был убийца, он явно знал географию пивоварни и внутренние порядки, а значит, постарался бы совершить преступление там, куда сторож наверняка не придет.