Убийство на пивоварне. Чудовище должно умереть (сборник) - Николас Блейк (1937, 1938)

– Почему наш убийца изменил планы? Очевидно, он все подготовил к тому, чтобы выдать смерть за несчастный случай. Он вывел из строя аварийный звонок, хотел заманить Баннета в холодильную камеру и запереть его. Тот мог орать и колотить в дверь сколько душе угодно – комната звуконепроницаема, и сторож бы его не услышал. Для того и установили звонок. К утру Баннет превратился бы в ледышку: в отличие от парня, которого заперли там в прошлый раз, ему не хватило бы выносливости всю ночь провести в движении. Анонимка объяснила бы ночной визит на пивоварню. Хотя письмо могли и уничтожить – да, для убийцы так было бы безопаснее. В конце концов, Баннет вечно там что-то вынюхивал. А звонок просто вышел из строя: было бы практически невозможно доказать, что это произошло неслучайно. Так почему же, имея такой дивный план, продуманный до мелочей, убийца от него отказался и сунул тело в котел?

– Очень просто, сэр. Должно быть, он не сумел заманить жертву в холодильную камеру без борьбы. Баннет мог втянуть его за собой, а может, хотел закричать, и убийца решил действовать, пока сторож не услышал. Как бы там ни было, завязалась драка, и из Баннета выбили дух. При этом на теле остались повреждения, которые не позволяли выдать смерть за несчастный случай. Более того, я по-прежнему склоняюсь к мысли, что характер повреждений каким-то образом указывал на убийцу. Поэтому тот и перенес труп в котел.

– Да, звучит достаточно убедительно. Однако не забывайте: если бы на теле и нашли синяки, их легко можно было объяснить тем, что Баннет бился о дверь в отчаянной попытке выбраться из холодильной камеры. Хотя убийца мог потерять голову и упустить это соображение из виду. А все-таки, что за обличительные следы он оставил, по-вашему?

– Ну, он мог принести какую-то кислоту – купоросное масло, например, – и плеснуть в Баннета, когда что-то пошло не так. На кого бы это указывало?

– Наверное, на женщину.

– Или на врача? – коварно прищурился Тайлер.

– Возможно.

– Так вот, на лице Баннета остались бы ожоги. Можно также предположить, что убийца был левшой. Медицинское обследование, как правило, выявляет, если удар нанесен левой рукой. Это тоже ведь достаточно красноречиво, не правда ли?

– А вот это умно придумано! Да, идея с левшой мне нравится больше. Купоросное масло отдает мелодрамой. А что, есть у нас левши на примете?

– Боюсь, я пока не заметил, сэр. Мне это только сегодня пришло в голову. Ничего, скоро выясним.

– Что ж, а я тем временем отправлюсь к мисс Меллорс. Попытаюсь выудить что-нибудь новенькое о Джо Баннете. Хотите, передам от вас весточку?

– Спросите, что она делала в день, когда отправили анонимку, и какого черта отказалась давать объяснения Толуорти.

– Хорошо, я пущу в ход все свое обаяние. Какой у нее номер? Хочу выяснить, дома ли она.

Горничная мисс Меллорс сообщила, что хозяйка вернется к чаю в четыре часа. До встречи еще оставалось время, и Найджел провел его, гуляя по залитому солнцем городу, вдыхая аромат цветущих лип и желтофиолей. Когда монастырские часы отбили четыре, он как раз искал нужный дом, носящий неподобающе имя «Le Nid» – «Гнездышко». Ага, вот! А еще через два здания – аккуратный каменный домик с закрытыми ставнями на первом этаже и задернутыми шторами на втором: здесь, видимо, живет Джо Баннет. Найджел, сам не зная зачем, обошел второй дом по мощеной дорожке и заглянул в кухонное окно. Внутри было чисто, опрятно и пусто.