Маленький городок в Германии. Секретный паломник (сборник) - Джон Ле Карре (1968, 1990)

Снимок был сильно увеличен и потому не резок. Я понял, что это переснятая фотография. В левом верхнем углу стоял красный штамп с единственным словом: «Нечистые». В лондонской резидентуре таким образом помечали материалы, полученные из самого засекреченного источника. Слухи об этом уже дошли до меня.

Предупреждение Тоби Эстерхази послужило лишь подтверждением сплетен:

– Вы никогда не видели эту фотографию, Нед, – произнес он через плечо Хэйдона с той фальшивой заботой в голосе, которую обычно приберегают для совсем уж неопытных сотрудников. – И не видели слова «Нечистые». Когда вы покинете эту комнату, то напрочь обо всем забудете.

Это был групповой снимок молодых людей – мужчин и женщин, выстроившихся у здания, похожего на казарму или корпус университетского общежития. Их было человек шестьдесят, одетых в гражданское. Мужчины в костюмах с галстуками, женщины в просторных белых блузках и длинных юбках. Группа мужчин постарше и довольно зловещего вида дама расположились чуть в стороне от них. Общее настроение фотографии, как и одежда, и стена здания, производило мрачноватое впечатление.

– Второй ряд хора, третья фигура справа, – подсказал Хэйдон, подавая мне увеличительное стекло. – Недурные сиськи, как нам их и описали.

Несомненно, это была Белла. Тремя или четырьмя годами моложе, верно, с волосами, зачесанными назад и собранными, по всей видимости, в пучок. Но трудно было бы не узнать широко посаженных ясных глаз Беллы, ее неизменной обаятельной улыбки и высоких скул, которые мне так понравилось целовать.

– Белла ни разу не нашептала тебе на ушко, что проходила обучение на курсах иностранных языков в Киеве? – спросил меня Хэйдон.

– Нет.

– Она вообще рассказывала о том, какое образование получила, если не считать уроков, преподанных ей Тадео среди душистого сена?

– Нет.

– Ну разумеется. Курсы в Киеве – это же не настоящая школа. И рассказывать потому особенно не о чем. Если только не признаться при допросе. Теоретически там расположено учебное заведение для будущих переводчиков, но вот только боюсь, что на самом деле оно является одним из многочисленных вспомогательных подразделений московского Центра. Центр им владеет, присылает своих преподавателей, а потом отбирает лучших выпускников. Неудачники идут служить в Министерство иностранных дел. Как у нас.

– Брандт это видел? – спросил я.

Его небрежный тон мгновенно улетучился.

– Шутите? Брандт заинтересованное лицо и важный свидетель. Причем его рассматривают как враждебного нам агента. И остальных тоже.

– Я могу встретиться с Брандтом?

– Не рекомендовал бы.

– Это означает «нет»?

– Вы все правильно поняли.

– Были ли материалы из разведки «Нечистые» также и источником информации, направленной против отца Беллы?

– А вот это уже не вашего ума дело, – резко ответил Хэйдон, но я успел уловить удивление в глазах Тоби и понял, что попал в точку.

– У московского Центра такая традиция – делать групповые снимки своих потенциально самых лучших агентов? – спросил я, ободренный взглядом, брошенным на меня Смайли, в котором снова читалась поддержка.

– Но мы ведь делаем такие фото в Саррате, – возразил мне Хэйдон. – Почему же лишать такой возможности московский Центр?

Я чувствовал, как капли пота побежали по спине, и знал, что в любой момент меня может выдать неуверенный голос. Тем не менее отважно продолжил:

– Удалось ли идентифицировать на этой фотографии кого-то еще?

– Вообще-то да.

– Кого именно?

– Не имеет значения в данный момент.

– Какие языки она изучала?

Хэйдону я уже явно успел надоесть своими вопросами. Он закатил глаза вверх, словно моля небо о даровании ему бесконечного терпения.