Стеклянные тела - Эрик Аксл Сунд (2014)

Хуртиг подумал, как могли бы развиваться события, если бы он тогда задержал Эйстейна за хранение наркотиков и доставил его в полицейское управление. Может быть, тогда Симон остался бы жив, а может, остался бы жив и отставной майор Юнг из Энгельхольма.

Олунд снова запустил запись. Симон открывает ящик; увидев, что он пуст, поворачивается к Эйстейну и что-то говорит. Они как будто спорят и покидают помещение, жестикулируя.

Следующие эпизоды ничем не отличались от предыдущих. Симон или Эйстейн появлялись, иногда вместе, открывали ящик. Находили его пустым либо вынимали несколько писем или бандероль.

Предпоследняя запись, однако, оказалась совсем другой и к тому же самой интересной.

Она была вчерашней, и значит, сделана меньше двадцати четырех часов назад. Камера зафиксировала одетого в костюм мужчину, который держал перед собой газету так, что его лицо осталось скрытым. Однако не было никаких сомнений: отпирал он тот же самый ящик. Мужчина достал конверт и быстро покинул помещение. Его визит от начала до конца занял меньше пятнадцати секунд.

– Это что за хрен? – спросил Хуртиг и попросил прокрутить запись еще раз.

– Кто-то, кто знает, что зал под наблюдением.

– Можешь затребовать записи с ближайших камер? В смысле – с банкомата, из метро и так далее?

– Конечно. Сейчас же и сделаю. – И Олунд запустил последнюю запись.

Она тоже оказалась датирована вчерашним днем. Эйстейн открыл дверь, вошел, отпер ящик. Вынул письма, сунул их в карман, после чего обернулся и посмотрел прямо в камеру.

Хуртиг дернулся, словно его заметили.

Тридцать долгих секунд Эйстейн с ненавистью смотрел в камеру, после чего продемонстрировал средний палец и, не торопясь, вышел.

– Он знает, что мы видим его, – констатировал Хуртиг. – Скверно.

Олунд разлогинился; прежде чем уйти, он обещал вернуться, как только добудет остальные записи.

Снова зажужжал мобильный телефон. Сообщение от Исаака. «Поужинаем сегодня в «Рокси»?»

Хуртиг написал, что не успеет, но с удовольствием выпьет пива в «Мовице» чуть позже.

Тут же пришел ответ: «Ок».

Снова оставшись один, Хуртиг взял диск, записанный Эмилией Свенссон, сунул его в компьютер и нажал «play».

Он хотел понять философию Симона и Эйстейна и, слушая грохот Голода, читал из тетради с текстами. Дорожка называлась «Азбука для обвиняемых».

Запись была сделана для девочки, которая утопилась в наполненном водой сухом доке в гавани Треллеборга. Девочку звали Аманда.

Голод шептал едва слышно, и проще было следовать за ним по тексту из тетради:

«Аманда.

Буссе.

Ванья.

Виллиам.

Горан.

Давид.

Ингрид.

Йенс.

Карита.

Кристоффер.

Куин.

Лайла.

Мария.

Нинни.

Оке.

Пернилла.

Ракель.

Симон.

Сусанне.

Ториль.

Улинда.

Унни.

Фредрик.

Хавьер.

Эйстейн.

Эльва.

Эстелле.

Юсефф.

Яльмар».

Хуртиг узнал некоторые имена в тетради – Ванья, Симон и Эйстейн, и имена самоубийц – Карита, Давид и Мария.

При имени Ваньи ему стало плохо.

Он понимал, что убийца выбирает жертв не по алфавиту и что запись – просто игра, но он задумался: почему Симон или Эйстейн сделали такую запись именно для этой девочки?

Звуки стихли, и Голод рассмеялся сердечным, невиннейшим смехом. Словно только что отмочил шутку.

Пискнул телефон внутренней связи, и телефонистка доложила, что Хуртига спрашивают два человека.

– Тут внизу стоят Эдит и Пол Юрт, хотят встретиться с тобой. Попросить их записаться и прийти в назначенное время?

– Нет, пропусти их.

В ожидании нежданных посетителей Хуртиг сходил на кухню за большой чашкой кофе. Он подозревал, что дело касается Ваньи, и, вернувшись в кабинет, спрятал тетрадь с текстами Голода в ящик стола – ему не хотелось, чтобы она попалась на глаза Эдит и Полу.