Кладбище Кроссбоунз - Кейт Родс (2012)

Достигнув Сент-Кэтринз Док, я побежала по левому берегу Темзы дальше, вдоль пристани Кэпитал-Уорф. Прилив почти закончился, и огромная масса воды лениво катилась на восток.

У Старой Лестницы в Уоппинге мои икры уже горели. Я села на верхнюю ступеньку и принялась наблюдать за тем, как по реке стрелой мчится катер речной полиции. Прямо передо мной раскинулось полотно бурого ила. Пахло канализацией и солями – всем, что по пути вбирала река.

* * *

Вернулась домой в начале десятого. Полицейского автомобиля и след простыл. От Шона на автоответчике два сообщения. Первое – спокойное и разумное. Второе – будто от другого человека.

«Ты струсила, Элис. Ты сбежала, потому что в тебе проснулись чувства, верно? Это гребаный идиотизм. Ты психотерапевт, знаю, но тебе самой нужна помощь».

Он продолжал говорить в таком духе еще несколько минут. Постоянно повторял, что я боюсь собственных чувств, перечислял причины, почему мы должны быть вместе. Тон его варьировался от нежности до ярости. Временами казался совершенно невменяемым. Не иначе, придя домой, выпил целую бутылку вина. Я нажала на кнопку и стерла сообщение. Затем вошла на кухню, поставила спагетти и, порывшись в холодильнике, достала соус и остатки пармезана.

Наконец ужин был готов. За едой я решила просмотреть бумажную почту. Общество защиты животных прислало мне письмо, приложив к нему фотографию золотистого лабрадора. Пес печально смотрел в объектив с таким видом, словно я его последняя надежда. Банк извещал меня о том, что ипотека ежемесячно забирает у меня две трети жалованья. Засунув письмо обратно в конверт, я попыталась не думать о том, сколько еще лет мне гнуть спину, чтобы рассчитаться за кредит.

Проглотив еще немного спагетти, перешла к новому конверту. Судя по штемпелю, письмо отправлено из Центрального Лондона. Почерк незнакомый, крошечные буквы с наклоном влево, их точно ветром клонит назад. Письмо было написано на белой бумаге хорошего качества. Обратный адрес, дата и подпись отсутствовали.

Дорогая Элис!

У меня такое чувство, что я тебя уже знаю. Ты из тех, что работают допоздна, потому что тебе кажется, что ты помогаешь людям. Потом отправляешься бегать – почти каждый день. Ты выглядишь иначе, когда бегаешь. Спокойна, словно знаешь, что никто тебя не догонит и тебе некого бояться. Одно тебе невдомек: боль – она как тесная связь. Она раскрывает. Когда человеку больно, он не может ничего утаить. И тогда можно заглянуть ему внутрь.

Я с нетерпением жду возможности заглянуть внутрь тебя.

Вилка выскользнула из моей руки. Неожиданно горка спагетти показалась мне безобразной: брызги красного соуса, запекшиеся на бледных волокнах. Я выбросила содержимое тарелки в мусорное ведро и вышла на балкон. Не знала, что делать. Порвать письмо или признать его существование – как существование сильнейшей зубной боли, которая не желает отступать?

Глава 6

На следующее утро я тщательно выбрала наряд. Обычно в выходные надеваю что-нибудь попроще и расхаживаю по дому в джинсах и старых кроссовках. Но в ту субботу это были черные узкие брючки, кашемировый кардиган и сапоги на высоком каблуке. Волосы собрала в конский хвост и надела лучшее пальто.

На улице не увидела микроавтобуса Уилла, а вот полицейская машина вернулась на боевой пост. Правда, с новой парой полицейских. На пассажирском сиденье расположилась молодая женщина, явно заигрывавшая с водителем. Они настолько оказались увлечены обществом друг друга, что даже не заметили, как я вышла из дома.