Первый человек в Риме - Колин Маккалоу (2018)

Перистиль дома Цезаря был невелик, но с очаровательным садом с вечнозелеными растениями. Не много нашлось бы в городе таких тихих, спокойных, чарующих изяществом местечек. Даже в это время года пышно росли и источали приятный запах ароматные травы. Гай Марий с теплотой подумал: «А ведь в душе Юлии продолжают оставаться селянами…» По краям карнизов, по скатам крыш, куда чаще всего доставало солнце, но не проникала влага, были повешены сотни пучков сухой блошницы, как в отцовском доме в Арпине. К концу января они будут убраны в сундуки с одеждой и размещены в каждом уголке дома, чтобы отпугивать блох, чешуйниц и других насекомых. Как подозревал Гай Марий, вряд ли хоть кто-нибудь в Риме знал, что блошница отпугивает насекомых.

К приходу гостя зажгли лампионы в колоннаде, опоясывавшей перистиль. Маленькие бронзовые светильники, стоявшие вдоль дорожек сада, расточали нежный аромат сквозь тонкие мраморные пластины, защищавшие от непогоды подрагивавший огонек. Дождь уже прекратился, однако кусты и трава были унизаны тяжелыми каплями, воздух напоен сыростью и холодом.

Но ни Цезарь, ни Марий ничего этого не замечали. Склонив головы друг к другу (оба были высокими, а потому так им удобнее было беседовать), они прошли по саду и остановились у маленького бассейна с фонтаном в центре: четыре каменные дриады держат высоко поднятые факелы. Но сейчас стояла зима, а потому бассейн был пуст и фонтан выключен.

«Сама естественность, – подумал Марий (его-то бассейн круглый год был наполнен водой благодаря системе внутреннего подогрева). – Все мои тритоны и дельфины не стоят этого бесхитростного уголка».

– Ну как, заинтересован ли ты женитьбой на одной из моих дочерей? – спросил слегка напряженно Цезарь.

– Да, Гай Юлий.

– Тебя очень опечалит развод?

– Ничуть. Чего же ты хочешь за свой дар?

– Цена моя велика… Ты войдешь в нашу семью не просто как муж моей дочери – скорее как второй отец. Возраст обязывает. Надеюсь, ты дашь приданое второй моей дочери и обеспечишь благосостояние сыновей. Незамужней дочери и младшему сыну понадобятся деньги и земли. Тебе придется употребить свое влияние, чтобы мои сыновья, войдя в сенат, смогли добраться до консульских кресел. Я хочу, чтобы консулами стали оба. Секст на год старше моего племянника, поэтому он первым достигнет возраста, необходимого для консульского поста. Я хотел бы, чтобы он занял курульное кресло в сорок два года – через двенадцать лет после вступления в сенат. Он станет первым консулом из рода Юлиев за последние четыреста лет. Я хочу этого! Иначе первым может стать мой племянник Луций. – Цезарь вдруг умолк, глядя на плохо освещенное лицо Мария. Сделав успокаивающий жест, заговорил более спокойным тоном: – Между мной и братом никогда не было неприязни, нет ее у меня и к его сыновьям. Но консулом следует становиться, как только приходит твое время.

– Твой брат когда-то отдал своего сына на усыновление, да?

– Да. Много лет назад. Его имя тоже Секст – это наше родовое имя.

– Конечно! Квинт Лутаций Катул! Как я мог забыть, что он часто употребляет имя Цезаря как часть своего… Он-то и будет первым из Цезарей, кто достигнет консульского поста, ведь он намного старше остальных.

– Нет! – Цезарь тряхнул головой. – Он больше не принадлежит к роду Цезарей. Он всего лишь Лутаций Катул.

– Сдается мне, старый Катул хорошо заплатил за приемного сына. Семья твоего брата недурно поправила свои дела.

– Да, плата была большой… Не меньше, чем заплатишь ты за новую жену… Так кого же ты все-таки решил взять, Гай Марий?

– Юлию. Я возьму Юлию.

– Не младшую? – В голосе Цезаря зазвучали нотки удивления. – Конечно, я очень рад… Поскольку я не мог бы позволить ни одной из дочерей вступить в брак раньше восемнадцати, а Юлилле еще и семнадцати нет. Думаю, ты принял верное решение. Хотя… мне всегда казалось, что Юлилла более привлекательна, чем Юлия.