Черный Город - Фернандо Гамбоа (2011)

Чтобы окончательно удостовериться в том, что зрение меня не обманывает, я попытался поднять одну из лежащих передо мной на полу табличек. Хотя толщина ее составляла всего лишь несколько сантиметров, она, как я почувствовал, поднимая ее, весила не менее двадцати пяти килограммов, и мне лишь с трудом удалось оторвать ее от пола. Если, кроме характерного цвета и осязательного ощущения, возникающего при прикосновении к этим табличкам, нужно было еще одно доказательство, то я вполне мог осмысленно заявить самому себе, что такими тяжелыми являются только два типа металла — золото и свинец, но то, что я с трудом удерживал в руках, было изготовлено отнюдь не из свинца. «Теперь мне понятно, почему компас здесь, в этом подземелье, показывал черт знает куда…» — мелькнула у меня мысль.

Когда мне наконец-таки удалось прийти в себя, я попробовал сконцентрировать все свое внимание на том, что, вообще-то, волновало меня гораздо больше этого золота: как, черт побери, мне из этого подземелья выбраться?

Начав осматривать это большое помещение пятиугольной формы, я также обнаружил, что стены его были украшены (если, конечно, так можно выразиться) тысячами высеченных на них золотых человеческих черепов в натуральную величину. Черепа эти, казалось, внимательно наблюдали за мной своими пустыми глазницами. Нечто подобное — не считая, разумеется, того, что материал был совсем другим, — я видел как-то раз, хотя и в меньших масштабах, в Мексике и Гватемале на развалинах храмов ацтеков и майя, с которыми у этой цивилизации наверняка имелись какие-то связи.

Во всем этом странном помещении чувствовалось что-то зловещее, ужасное и величественное, однако больше всего мое внимание в этом одновременно восхитительном и кошмарном месте привлек какой-то объект, возвышающийся в его центре прямо под отверстием в потолке, через которое в него проникал солнечный свет. Он представлял собой странный холмик, который, насколько я смог рассмотреть в полумраке, состоял из ветвей и камней и был похож на огромную кучу мусора высотой более десяти метров.

Подстрекаемый любопытством, я, настороженно поглядывая по сторонам, стал приближаться к этому холмику и, соответственно, к находившемуся прямо над ним отверстием в потолке со слабой надеждой на то, что я наконец-то смогу вырваться на свободу. Однако тут мне в ноздри снова ударил запах гниющего мяса, и я, моментально погасив зажигалку и остановившись как вкопанный, перестал даже моргать.

Чувствуя себя едва ли не парализованным от страха, я напряг слух, пытаясь различить уже знакомые мне звуки, которые издают морсего, когда они двигаются или напряженно и тяжело дышат. Однако услышать мне ничего не удалось: вокруг меня царила гробовая тишина.

У меня мелькнула мысль, что либо где-то неподалеку от меня находятся морсего, но они при этом спят, либо источником этого отвратительного запаха являются в данном случае не они. Как бы там ни было, я осознавал, что подвергну себя очень большому риску, если покину спасительную для меня темноту и пойду к освещенному солнечным лучом центру этого помещения. Если какой-нибудь невидимый для меня морсего сейчас наблюдает из укромного уголка за этим помещением, он меня сразу же заметит и, естественно, очень обрадуется тому, что еда, можно сказать, сама пришла прямо к нему домой.