Черный Город - Фернандо Гамбоа (2011)

Иак, однако, все еще держался с таким видом, как будто он твердо решил пересадить Касси из своей пироги в нашу, чтобы затем начать грести в направлении, противоположном тому, в котором мы втроем хотели плыть.

— Ты сказать, что, если мы находить город, в который жить «древние люди», я спасать мой деревня? — недоверчиво спросил он.

— В этом можешь быть абсолютно уверен, — заявил я, пытаясь убедить не только его, но и себя самого. — Ты спасешь своих сородичей, и, если они справедливые, тебя, возможно, даже изберут членом совета племени менкрагноти.

Кассандра и профессор Кастильо в подтверждение моих слов энергично закивали.

В ответ на это голубоглазый туземец снова повернул пирóгу на сто восемьдесят градусов и начал изо всех сил грести вниз по течению. Мне показалось, что он пытается обогнать время, удирая от своего прошлого и устремляясь к своему — пока еще весьма расплывчатому — будущему.

30

Двигаясь вниз по течению в напряженном ритме, задаваемом Иаком, мы за несколько часов покрыли, по моему мнению, расстояние примерно в сорок пять или пятьдесят километров. Затем туземец вдруг потребовал, чтобы мы с профессором причалили к левому берегу реки, где имелся один из редко встречающихся на берегах Шингу узких песчаных пляжей. Все вроде бы шло пока хорошо, если не считать того, что мы с большим сожалением заметили, что из-за спешки забыли в деревне племени менкрагноти свои налобные фонарики. Нас, правда, немножко утешило то, что заряда батареек в них все равно хватило бы лишь на несколько часов.

Мы с профессором, последовав примеру Иака, вытащили свою пирóгу на прибрежный песок. Когда мы все четверо были уже на берегу, туземец показал нам рукой куда-то вниз по течению реки. Там, в нескольких сотнях метров от нас, вода уже не текла спокойным потоком, а бурлила, металась из стороны в сторону и пенилась между валунами, торчащими из нее на высоте более метра.

— Здесь начинаться corredeira[30] Тарераимбу, — сказал Иак, делая энергичные волнообразные движения рукой, — и она быть очень опасный. Мы нужно нести пирóги по тропинка, пока не закончится corredeira. Затем мы опять плыть по река.

Одного взгляда на стремнину, которую нам показывал Иак, было достаточно, чтобы мы все трое тут же с ним согласились.

— А мне уже даже начало нравиться грести… — хмыкнул профессор.

— Не переживайте, проф, — стал я утешать своего старого друга, приобняв его за плечи. — Обещаю вам, что, когда мы вернемся в Барселону, я отведу вас в парк покататься на лодке, чтобы вы там поработали немного веслами, пока я буду бросать корм уткам.

— Но ведь твоя мать… — начал было возражать профессор, убирая мою руку со своих плеч.

— А-а… — засмеялся я. — Если хотите, я позову и ее, но я не знаю, согласится ли она с нами пойти.

С губ профессора исчезла улыбка, и выражение его лица стало серьезным.

— Раз уж мы заговорили о твоей матери… — произнес он со смущенным видом. — Скажи, она по-прежнему ненавидит меня за то… за то, что произошло с твоим отцом?

Этот его вопрос меня немного удивил, потому что мне даже и в голову не приходило, что профессор может по данному поводу переживать.

— По правде говоря, этого я не знаю, — признался я. — Не секрет, что она всегда считала вас в какой-то степени виновным в том, что он погиб в автокатастрофе, когда по вашей просьбе поехал, как специалист, посмотреть на алтарное украшение в одной из церквей в горах и поискать в этой церкви какие-то документы… — Я смущенно почесал подбородок, чувствуя себя неловко из-за того, что напоминаю профессору об этих трагических событиях. — Однако мне кажется, что с годами она стала рассуждать более здраво, и ненависть, которую она к вам поначалу испытывала, сменилась сдержанной антипатией.

— Антипатией… — повторил профессор.