Языческий лорд - Бернард Корнуэлл (2013)

Но даже если осаждающие возьмут Нижние ворота, то еще не овладеют крепостью, потому как увешанная черепами арка ведет только во внешний двор. За стеной виднелись крыши. Это конюшни, амбары и кузница. Из кузницы шел черный дым, который насыщенный влагой ветер сносил в сторону материка. Далее снова вздымалась скала, а на ее вершине – внутренняя стена, еще выше внешней, укрепленная большими каменными блоками и прорезанная очередными неприступными воротами. За ними начиналась собственно крепость, где стоял жилой дом. Над ним в небо тоже поднимался дым, а на крыше реял флаг моего рода. Волчий стяг мрачно развевался на влажном ветру. Этот штандарт привел меня в ярость. Это мой флаг, мой символ, а враг пользуется им! Но в тот день я был волком, и я вернулся в свое логово.

– Придержать коней! – распорядился я.

Нам полагалось выглядеть усталыми и изнуренными, поэтому мы согнулись в седлах, позволив коням самим идти по дороге, знакомой им куда лучше нас. Ну, я-то ее знал. Я прожил здесь десять первых лет жизни и знал тропу, скалу, пляж, гавань и деревню. Крепость нависала сверху, а слева от нее открывалось широкое водное пространство – порт Беббанбурга. В этот порт вел пролив к северу от твердыни, а, оказавшись внутри, корабль следовало вести осторожно, чтобы не угодить на мель. Теперь я видел «Полуночную». Еще в гавани стояло с полдюжины мелких судов, рыбачьих лодок и два корабля, сходных с нашим по размерам, а то и крупнее. Только ни у одного из них, судя по всему, не было на борту команды. Финан тоже должен был нас заметить.

За гаванью, где высились холмы, лежала рыбацкая деревушка. Там имелись таверна, еще одна кузница, а также галечный пляж. Над кострами стояли решетки с коптящейся рыбой. В детстве мне поручали отгонять чаек от решеток, и теперь я тоже видел там ребятишек. Я улыбнулся, потому что тут мой дом, но быстро перестал улыбаться, так как до крепости оставалось рукой подать. Тропа разделялась: одна дорога вела на запад, вокруг гавани к деревне, другая – поднималась к Нижним воротам.

И ворота оказались открыты. Беббанбургцы ничего не подозревали. Я предположил, что ворота всегда открыты днем, как в любом городе. У дозорных имелся запас времени, чтобы заметить приближающуюся угрозу и запереть ворота, но этим дождливым утром они видели то, что ожидали увидеть, поэтому никто не сошел с высокой боевой площадки.

С носа «Полуночной» спрыгнули Финан и еще трое и зашлепали к берегу. Насколько я мог заметить, оружия при них не было, но это не важно с учетом имеющегося у нас и захваченного у конных. Я разумно предположил, что Финану указали, сколько человек может сходить зараз и что им следует быть безоружными. Мне хотелось бы, чтобы парней было больше чем четверо, потому что так нас, не считая Блекульфа, становилось тринадцать, а тринадцать – дурной знак. Это всем известно, даже христиане считают тринадцать несчастливым числом. Они говорят: это потому что Иуда был тринадцатым на Тайной вечери, но на самом деле причина в том, что Локи, злонамеренный шутник и убийца, является тринадцатым божеством в Асгарде.

– Фолькбальд! – окликнул я.

– Господин?

– Когда подъедем к воротам, останешься с Блекульфом под аркой.

– Мне остаться? – Он недоуменно заморгал. Сакс ждал боя, а я приказывал ему остаться в тылу. – Ты хочешь, чтобы я…

– Хочу, чтобы ты остался с Блекульфом! – прервал его я. – Держи его под аркой до тех пор, пока я не скомандую тебе присоединиться к нам.

– Да, господин, – сказал он.

Теперь нас осталось двенадцать.