Последнее королевство. Бледный всадник (сборник) - Бернард Корнуэлл (2005, 2006)

Стеапа за окном проверял, удобно ли сидит его кольчуга, размахивая своим огромным мечом. Меч и вправду был чудовищных размеров, с гигантским клинком.

Король наполовину притворил ставень, скрыв от меня Стеапу.

– Я могу отозвать обвинения насчет Синуита, – сказал король, – но не думаю, что брат Ассер нам солгал.

– Однако королева, вдова Передура, подтвердит, что он лжет.

– Королева-тень, – прошипел Ассер. – Язычница! Колдунья! – Он посмотрел на Альфреда. – Она зло, мой господин! Ведьма! «Maleficos non patieris vivere!»

– «Ворожею не оставляй в живых», – перевел мне Альфред. – Это заповедь Бога, Утред, из Священного Писания.

– Тебя так пугает правда, что ты угрожаешь женщине смертью? – спросил я Ассера.

Альфред вздрогнул, услышав это.

– Брат Ассер – хороший христианин, – истово сказал он, – и говорит правду. Ты отправился воевать без моего приказа. Ты воспользовался моим кораблем, подбил на бесчинства моих людей, и ты вел себя как предатель! Ты лжец, Утред, и вдобавок обманщик! – Он говорил сердито, но справился со своим гневом. – Я полагаю, ты заплатил свой долг церкви из того добра, что украл у добрых христиан.

– Неправда, – резко ответил я. – Я заплатил свой долг из того добра, что украл у датчан.

– Так возьми на себя снова этот долг, – сказал король, – и никто не умрет в благословенный День святого Седда.

Мне предложили жизнь. Альфред с улыбкой ждал моего ответа. Он не сомневался, что я приму его предложение, потому что это казалось ему резонным. Он не любил воинов, оружие и убийства. Судьба распорядилась так, что ему пришлось царствовать, сражаясь, но королю это не нравилось. Он хотел сделать Уэссекс цивилизованным, насадив там благочестие и порядок, и двое его подданных, сражающихся насмерть зимним утром, да еще в день церковного праздника, не соответствовали его представлениям о хорошо управляющемся королевстве.

Но я ненавидел Альфреда. Ненавидел его за то, что он унизил меня в Эксанкестере, заставив надеть балахон кающегося грешника и ползать на коленях. И я не считал его своим королем. Он был из восточных саксов, а я – из нортумбрийцев и полагал, что пока этот человек стоит у власти, Уэссекс почти не имеет шанса уцелеть. Альфред верил, что Бог защитит его от датчан, тогда как я был уверен, что врагов следует разить мечами. А еще у меня возникла идея, как можно сразить Стеапу, и вдобавок я не имел ни малейшего желания снова брать на себя долг, который уже уплатил. Я был молод, глуп и честолюбив, а потому высокомерно отверг шанс, который предоставлял мне сам король.

– Все, что я сказал, – правда, – солгал я, – и я буду защищать эту правду мечом.

Альфред вздрогнул: уж больно резко это прозвучало.

– Ты утверждаешь, что брат Ассер лжет? – вопросил он.

– Он вывернул правду, подобно тому как хозяйка сворачивает шею курице, – ответил я.

Король открыл ставень, показав мне могучего Стеапу во всем блеске его воинской мощи.

– Ты и вправду готов умереть? – спросил Альфред.

– Я хочу сражаться за правду, мой король, – упрямо проговорил я.

– Значит, ты глупец, – ответил Альфред, снова выказав гнев. – Лжец, глупец и вдобавок грешник.

Он прошел мимо меня, отворил дверь и крикнул слуге, чтобы тот передал олдермену Вульферу: поединок все-таки состоится.

– Иди, – велел мне король, – и пусть твоя душа получит то, что заслужила.

* * *

Вульферу велели подготовить все к сражению, но вышла заминка, потому что олдермен исчез. Его искали по всему городу, по всем королевским помещениям, но нигде не нашли, и наконец слуга из конюшен нервно доложил, что Вульфер и его люди ускакали из Сиппанхамма перед рассветом. Никто не знал – куда и зачем, но пошли слухи, будто Вульфер не пожелал принимать участие в судебном поединке. Однако лично я в это не верил, так как олдермен никогда не казался мне излишне щепетильным.