Посткапитализм. Путеводитель по нашему будущему - Пол Мейсон (2015)

Сторонники Перес говорят, что такая последовательность дат, смещающая исходную точку каждой волны на двадцать пять лет раньше, лишь переформулирует теории Шумпетера. Однако дело этим не ограничивается. Для нее суть теории длинных волн заключается в «начале и постепенном освоении каждой технологической революции», а не в восходящих и нисходящих фазах ВВП, на которых сосредотачивал внимание Кондратьев[72].

В результате она сталкивается с целым рядом логических проблем. Почему четвертая волна (1909–1971) продлилась почти семьдесят лет? Потому что до 1945 года политический ответ на депрессию 1930-х годов не приносил плодов, отвечает она. Почему с 1990 по 2008 год четкая последовательность «инновации, пузырь, кризис» имела место дважды? Опять-таки, отвечает она, из-за политических ошибок.

Предложенная Перес версия теории волн делает акцент на реакцию правительств на кризисы, однако уделяет крайне мало внимания борьбе между классами или распределению богатства. Практически полное перевертывание кондратьевской теории приводит к тому, что технологии предопределяют развитие экономики, а правительства предопределяют развитие технологий.

Привлекательность теории волн, обусловленных технологиями, состоит в том, что имеются осязаемые свидетельства в ее пользу: концентрация инноваций происходит перед началом длинных волн, а их взаимодействие можно проследить. Она материалистична в том, что рассматривает революции и перемены в общественном настрое в качестве производной от чего-то более глубокого. Новые технологии приводят к власти тех, кого Шумпетер называл «новыми людьми», которые, в свою очередь, навязывают свои вкусы и свои правила потребления.

Но Кондратьев был прав, отвергая технологии в качестве источника крупных перемен. Эта мысль подходит для описания начала пятидесятилетних циклов, но она не полностью объясняет, почему происходит концентрация технологий, почему возникает новая социальная парадигма и почему волна заканчивается.

Если мы будем придерживаться того, что говорил Кондратьев, и продлим его последовательность длинных циклов до настоящего времени, позаимствовав идею Маркетти о «физических свойствах» и опираясь на намного более точные данные по сравнению с теми, которые были доступны в 1920-е годы, мы сможем предложить следующую схему.

1. 1790–1848 годы: в английских, французских и американских данных прослеживается первый длинный цикл. Фабричная система, паровые машины и каналы стали основой новой парадигмы. Переломным моментом стала депрессия конца 1820-х годов. Революции 1848–1851 годов в Европе вкупе с Мексиканской войной и с Миссурийским компромиссом в США образует явный поворотный момент.

2. 1848 – середина 1890-х годов: второй длинный цикл наблюдается в развитом мире и, ближе к концу этого периода, в мировой экономике. Железные дороги, телеграф, океанские пароходы, стабильные валюты и промышленное производство машин формируют новую парадигму. Волна достигает высшей точки в середине 1870-х годов, когда разражается финансовый кризис в США и в Европе, за которым следует «долгая депрессия» (1873–1896). В 1880–1890-е годы, в ответ на экономический и социальный кризис, получают развитие новые технологии, что дает импульс третьей волне.

3. 1890-е – 1945 год: в третьем цикле ключевыми технологиями стали тяжелая промышленность, электротехника, телефон, научная организация управления и массовое производство. Перелом происходит в конце Первой мировой войны, а Великая депрессия 1930-х годов, за которой следует уничтожение капитала в течение Второй мировой войны, обозначает нисходящую фазу.