Статистическая вероятность любви с первого взгляда - Дженнифер Смит (2013)

— Тоже верно, — согласился папа, разводя руками. — В любом случае, как только младенец действительно появится, тебе мы расскажем об этом первой.

— Правда?

— Конечно! Хедли, ты что?

— Просто я подумала — у тебя теперь столько новых друзей…

— Слушай, детеныш! Ты все равно самый важный человек в моей жизни. И потом, кого еще я попрошу сидеть с малышом и менять ему подгузники?

— Памперсы, — поморщилась Хедли. — Они называются памперсы!

Папа засмеялся:

— Называй как хочешь! Лишь бы ты была рядом, когда понадобится твоя помощь.

— Конечно. — Хедли сама удивилась, услышав, что ее голос дрожит. — Обязательно.

Хедли не знала, о чем говорить дальше. Можно было бы повиснуть у отца на шее, как в детстве, но она не чувствовала, что вправе сделать это. Ей никак не удавалось опомниться после всех сегодняшних событий. Слишком многое случилось за один день, да еще после того, как время долгие месяцы стояло на месте.

Кажется, папа все понимал, он обнял ее за плечи и повел к столу. Сколько раз они так ходили в обнимку, возвращаясь к машине после футбольного матча или с ежегодного вечера девочек‑скаутов! Пусть все остальное изменилось, пусть между ними океан — самое главное все равно осталось, как раньше.

Он по‑прежнему ее отец. Остальное — всего лишь география.

17

18:10

по Североамериканскому восточному времени

23:10

по Гринвичу

ВО ВРЕМЯ ПРИСТУПА КЛАУСТРОФОБИИ даже просторное помещение может показаться тесным. А на сегодняшнем приеме время летело, словно он длился всего несколько минут, а не часов. То ли музыка так действовала, то ли танцы или даже шампанское. Было похоже на ускоренную киносъемку, когда сцены мелькают разрозненными обрывками.

Монти и Вайолет произнесли тосты. Его то и дело прерывали смехом, ее — слезами. У папы с Шарлоттой сияли глаза. Позже, когда уже был разрезан свадебный торт и Шарлотта исхитрилась увернуться от папиных попыток отомстить за измазанный глазурью нос, вновь начались танцы. Подали кофе, все уже без сил сидели за столом, с раскрасневшимися щеками и гудящими ногами. Папа втиснулся между Хедли и Шарлоттой, а Шарлотта, прихлебывая маленькими глоточками шампанское и отщипывая кусочки пирога, то и дело поглядывала на него.

— У меня что, на лице что‑нибудь не то? — не выдержал наконец папа.

— Нет, я просто беспокоюсь, все ли у вас хорошо, — призналась Шарлотта. — После того как вы поссорились на танцполе.

— Разве это было похоже на ссору? — улыбнулся папа. — А предполагалось, что это вальс. Может, я сбился с такта?

— Да он мне раз десять ноги отдавил! — поморщилась Хедли. — А так у нас все в порядке.

— Не больше двух раз! — притворно возмутился папа.

— Прости, дорогой, но тут я вынуждена поддержать Хедли! Мои бедные оттоптанные ножки говорят сами за себя.

— Мы женаты всего несколько часов, а ты уже со мной споришь?

— Даю слово, я буду спорить с тобой, пока смерть нас не разлучит!

На другом конце стола Вайолет начала легонько позвякивать ложечкой по бокалу. Ее поддержали другие гости, и папа с Шарлоттой вновь склонились друг к другу для поцелуя и остановились, только заметив, что позади них мнется официант, дожидаясь, когда можно будет забрать тарелки.

Хедли отодвинула свой стул и наклонилась за сумочкой.

— Я, наверное, пойду подышу воздухом.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — тут же спросила Шарлотта.

Монти подмигнул ей из‑за бокала с шампанским, словно намекая: предупреждал, мол, не увлекайся спиртным.

— Все нормально, — быстро ответила Хедли. — Через пару минут вернусь.

Папа, откинувшись на спинку стула, многозначительно улыбнулся:

— Передавай маме от меня привет!

— Что?

Он кивнул на сумочку.

— Скажи: я передаю привет.

Хедли смущенно улыбнулась — надо же, как легко ее разоблачили…