Дворец ветров - Мэри Маргарет Кей (2012)

В ярком лунном свете Аш увидел, как глаза Биджу Рама вдруг испуганно расширились, и убедился в правильности своего предположения: никто не знал про жемчужину и она никогда не носилась в ухе. Признаться в обладании ею значило бы подвергнуться опасности шантажа, если не убийства. Даже по прошествии многих лет все еще остались люди, которые сразу опознают серьгу и вспомнят, что исчезновение ее владельца так и не получило удовлетворительного объяснения. Биджу Рам может подкупом или угрозами заставить любое количество людей дать ложные показания, но он не рискнет представить черную жемчужину на всеобщее обозрение или попытаться подкупить кого-нибудь – даже самого продажного из своих сообщников, – чтобы тот подтвердил его право собственности на драгоценность.

Биджу Рам долго медлил с ответом, но наконец осознал, насколько затянулась пауза, и сказал с непринужденной улыбкой:

– Сахиб изволит шутить. Зачем здесь свидетели? Безделушка принадлежит мне, и сам факт, что я вернулся за ней, служит достаточным тому доказательством, ведь если бы я самолично не спрятал ее во внутренний карман, откуда бы я знал, что она там находится? Кроме того, даже мои слуги вряд ли опознают серьгу: я никогда ее не носил. Прежде она принадлежала моему отцу, который отдал ее мне перед самой своей смертью, и потому ее вид повергает меня в печаль, но с тех пор я всегда ношу ее собой в память о нем. Я вижу в ней талисман, напоминающий мне о великом и благородном человеке и оберегающий меня от беды.

– Похвально с вашей стороны, – заметил Аш. – И очень интересно. Я бы сказал, что по возрасту он не годился вам в отцы, так как был старше вас лет на пять, не более. Но вероятно, он был не по годам развитым ребенком.

Улыбка Биджу Рама стала немного напряженной, но голос звучал по-прежнему непринужденно, когда он развел руками с укоризненным видом.

– Вы говорите загадками, сахиб, и я вас не понимаю. Что вы можете знать о моем отце?

– Ничего, – ответил Аш. – Но я знал человека, который был владельцем этой серьги и всегда носил ее в ухе. Его звали Хира Лал.

Биджу Рам резко, с присвистом, втянул воздух сквозь стиснутые зубы и неподвижно замер на месте. Глаза его снова расширились, изобличая и выдавая. Но на сей раз в них отражались безмерное изумление и недоверие, а также угадывалось нечто среднее между яростью и ужасом. Он облизал пересохшие губы и, вновь обретя дар речи, заговорил хриплым шепотом, который, казалось, вырывался из него против воли.

– Нет, – прошептал Биджу Рам. – Нет, это неправда. Вы не могли знать… это невозможно…

Он вздрогнул всем телом, точно пытаясь пробудиться от кошмарного сна, и заговорил срывающимся голосом:

– Какие-то враги оболгали меня, сахиб. Не верьте им. Это все неправда… чистая ложь. Этот человек, о котором вы говорите, этот Мира… нет, Хира Лал, верно? В Каридкоте наверняка многие люди носят такое имя, оно довольно распространенное, и, возможно, у одного из них была серьга, похожая на мою. Но разве это дает основание обвинять меня в воровстве и обмане? Сахиб, вас ввел в заблуждение кто-то, кто желает погубить меня, и, если вы человек справедливый – а мы знаем, что все сахибы справедливы, – вы назовете мне имя этого лжесвидетеля, дабы я мог встретиться с ним лицом к лицу и уличить во лжи. Кто обвиняет меня? – спросил Биджу Рам дрожащим голосом. – И в чем меня обвиняют? Если вам известно его имя, скажите, сахиб! Я требую справедливости!

– Вы ее получите, – мрачно пообещал Аш. – Его зовут Ашок. В прошлом он служил покойному ювераджу Гулкота, и уж кто-кто, а вы должны хорошо его помнить.

– Но… но он умер, – выдохнул Биджу Рам. – Он не мог… Это гнусная уловка, грубо состряпанный заговор. Вас обманул самозванец! Мальчик умер много лет назад!

– Выходит, люди, посланные вами в погоню за ним, сказали, что он умер? Коли так, значит, они солгали. Несомненно, побоялись признаться в своей неудаче. Нет, Биччху-джи…