Гендер и власть. Общество, личность и гендерная политика - Рэйвин Коннелл (2015)

В своей книге «Кризис легитимации» Юрген Хабермас анализирует понятие «кризисные тенденции» в связи с классовой динамикой обществ позднего капитализма. Рассматриваемые им детали предполагают порождающее ядро (или «принцип организации»), которое, как было показано в Главах 3 и 5, неприменимо к гендерным отношениям и может внести путаницу также и при анализе классовых отношений. Однако понятие кризиса не должно зависеть от постулата системности. Оно может быть применено к исторически сложившемуся гендерному порядку или к гендерному режиму конкретного института – при условии, что мы можем отличить исторические ступени развития, на которых пересматриваются характеристики гендерного порядка в целом, от каких-то локальных сдвигов. Например, политические процессы, которые позволяют прийти к власти таким личностям, как Индира Ганди или Маргарет Тэтчер, не являются кризисными тенденциями с точки зрения общей структуры доминирования мужчин. Они не приводят к улучшению условий практической деятельности женщин в целом. На самом деле во время правления Тэтчер произошло наоборот.

Далее мы обсудим возможные кризисные тенденции гендерного порядка в богатых капиталистических странах. Я считаю, что основные структурные характеристики этого гендерного порядка, сложившегося в результате исторических изменений, которые коротко описаны выше, таковы: (а) гендеризованное отделение домашней жизни от денежного хозяйства экономики и политического мира; (б) глубоко маскулинизированные основные (core) социальные институты и более гибкая в гендерном отношении периферия; (в) институционализированная гетеросексуальность, подавление гомосексуальности и ассоциирование ее с неполноценностью. Эти модели поддерживают (г) основную модель гендерной политики – общее подчинение женщин мужчинам. Если эта характеристика в общем и целом верна, то анализ возможных кризисных тенденций – это вопрос определения того, какая динамика может изменить эти четыре характеристики и тем самым коренным образом изменить условия будущей социальной практики.

Спор о кризисе семьи помогает выдвинуть предположение, что кризис семьи действительно имеет место, однако он неправильно понимается, поскольку консервативная гендерная идеология реифицирует семью как подлинное основание общества. Обсуждая в Главе 6 процессы, формирующие семью, мы выявили два момента, исключительно важные в контексте данного обсуждения: зависимость формы семьи от других институциональных структур, и особенно государства; ослабление легитимного патриархата как формы авторитета и власти в семье. Существует очевидная параллель между этим ослаблением и тенденциями развития в обществе, которые связаны с получением женщинами гражданских прав.

Опираясь на это основание, мы можем определить тенденцию, ведущую к кризису институционализации – к ослаблению способности институционального порядка семья + государство поддерживать легитимность власти мужчин. В течение долгого времени политическим источником этой тенденции служит универсальное требование равенства как основания легитимности государства. Это требование относилось к отношениям между классами (об этом писал Т.Г. Маршалл), отношениям между расами (кампании за гражданские права американских негров как непосредственный источник движения новых левых и феминизма) и к глобальной политике (деколонизация). Не было никаких препятствий для применения этого требования к гендерным отношениям. Необходимость решать проблему легитимности политического порядка или даже сиюминутные проблемы управления заставляет государство разрабатывать стратегии, неизбежно ведущие к подрыву легитимности домашнего патриархата.