Гендер и власть. Общество, личность и гендерная политика - Рэйвин Коннелл (2015)

Все эти соображения свидетельствуют о том, что происходит движение в сторону кризиса формирования интересов, возникают основания для социального конституирования интересов, которые расходятся с моделями интересов, соответствующими существующему гендерному порядку. Определение интересов замужней женщины как в сущности своей совпадающих с интересами ее мужа и детей – это гегемонная модель; определение ее интересов как интересов группы женщин, эксплуатируемых в качестве фабричных работниц, – подрыв этой модели. Как и в случае с институционализацией, возникает следующий вопрос: формируются ли новые группы интересов? Рут Кавендиш в своей книге «Женщины на конвейере» анализирует поразительный пример формирования таких групп. Общий вопрос о феминизме рабочего класса будет рассмотрен в Главе 12.

Три определенные здесь тенденции, разумеется, не полностью отображают структурные напряжения современного гендерного порядка. При более полном отображении гендерного порядка должны анализироваться взаимодействия структур, таких как противоречия, связанные с уходом за детьми, женской занятостью и отцовством; проблемы, связанные с доминирующими определениями характера полов, фемининности и маскулинности. Этого может быть достаточно, чтобы установить, каким образом объяснение кризисных тенденций способно обеспечить рациональную связь между структурным анализом и политикой освобождения, отсутствующую в теории половых ролей и категориальном подходе. Возникновение движений за освобождение женщин и освобождение геев отразило кризисные тенденции общего рода, хотя и не общий кризис. Кризисные тенденции могут воздействовать очень своеобразно: их общее воздействие проявляются только в определенных социальных средах. Наиболее подвержены их влиянию молодые представители интеллигенции больших западных городов. Некоторые причины и последствия этих процессов будут обсуждаться в Части IV, после того как мы обсудим формирование полового характера.

Примечания

Историчность и происхождение гендерных отношений

(c. 195–205). При обсуждениях концепции Энгельса почти всегда игнорируется исторический контекст его собственного исследования. Об исследованиях в области археологии Месопотамии, проводившихся в XIX веке, см.: Lloyd (1955). Цитаты об охоте в доисторический период см. в: Clark and Piggott (1965, р. 40); критический анализ псевдонаучных мифов об организации гендерных отношений в первобытном обществе см.: Delphy (1977, p. 53–60, 59). О гомосексуальности, которая с нами всегда, см.: Bullough (1979, р. 62).

В обсуждении истории гомосексуальности я опираюсь на: Carrigan et al. (1985). О трансформации гомосексуальности в Англии, кроме работ, упомянутых в тексте, можно также прочитать в пионерной работе McIntosh (1968). О парадоксе теории освобождения геев см.: Johnston (1982)и Sargent (1983).

Мое рассуждение об историчности имеет некоторые параллели с работой Touraine (1981). Однако его понимание структурных изменений ограничивается, в сущности, классовой динамикой, и поэтому сложно распространить его довольно специфическое определение историчности на гендерные отношения. При разработке своего подхода я отталкивалась от работ Collingwood (1946) и Carr (1961). Я в корне не согласна с рассуждением Коллингвуда о том, что чувства и эмоции невозможно рационально реконструировать на основе эмпирических данных, – это пролагает четкую границу между историей и психологией. Я утверждаю: и практика психотерапии, и современная социальная история опровергают позицию Коллингвуда, а также свидетельствуют о том, что психология является разделом истории. От этого зависит и историчность структуры катексиса.