Гендер и власть. Общество, личность и гендерная политика - Рэйвин Коннелл (2015)

Аналогичным образом сильное желание может возникать среди гетеросексуалов с похожими структурами характера. Основанием эротизма может стать взаимосвязь между идентификацией и взаимностью и игры со сходством и различием. На таком основании гетеросексуальные маскулинность и фемининность могут образовать новую композицию как разные формы психологического гермафродитизма, о которых речь пойдет в Главе 13.

Итак, мы увидели, как каждая из основных структур влияет на формирование маскулинности и фемининности в конкретной среде. И наоборот, эти структуры следует рассматривать в качестве инструментов формирования фемининности и маскулинности как коллективных моделей, масштаб распространения которых выходит далеко за пределы индивидуального социального окружения. Используя концептуальный аппарат, разработанный в Части II, мы перешли от конкретных гендерных режимов к гендерному порядку общества в целом. Далее мы рассмотрим, как на уровне общества в целом формируются его конститутивные элементы, как они между собой связываются и упорядочиваются.

Гегемонная маскулинность и утрированная фемининность

Коротко изложим главный тезис этого раздела. На уровне общества в целом существует некая иерархия между версиями фемининности и маскулинности, в некоторых отношениях аналогичная моделям отношений лицом-к-лицу в рамках институтов. Масштабы вариативности этих версий, разумеется, значительно шире. Поскольку общество в целом – это миллионы взаимодействующих между собой людей, то сама по себе сложность социальных взаимодействий предполагает, что в эти взаимодействия включены также этнические, поколенческие и классовые различия. Но в ключевых моментах организация гендера в таком очень широком масштабе должна в большей степени служить костяком этих взаимодействий и быть более упрощенной, чем человеческие отношения в средах лицом-к-лицу. Формы фемининности и маскулинности, конституированные на этом уровне, стилизованы и обеднены. Взаимодействие между ними разворачивается вокруг одного структурного факта – глобального доминирования мужчин над женщинами.

Этот структурный факт обеспечивает главное основание для отношений в мужской среде, которые определяют гегемонную форму маскулинности в обществе в целом. Гегемонная маскулинность всегда конструируется по отношению к разнообразным подчиненным маскулинностям, а также по отношению к женщинам. Взаимоотношение между разными формами маскулинности составляет важнейшую часть действия патриархатного социального порядка.

Среди форм фемининности не существует гегемонной формы в том же смысле, в каком существует гегемонная маскулинность среди мужчин. Это феномен отмечался и ранее. Так, к подобному выводу косвенным образом пришла Виола Кляйн, проанализировавшая исторические концепции женственного характера (feminine character). Она указывает, что в работах ведущих теоретиков в этой области «не только существуют противоречия по конкретным пунктам, но и в разных работах женщинам приписываются поразительно разные характеристики». Не так давно французский аналитик Люс Иригарэй в своем знаменитом эссе «Ce sexe qui n’en est pas un» («Этот пол, который не один») подчеркнула отсутствие каких бы то ни было определений женского эротизма и воображения в патриархатном обществе.

Однако на самом общем уровне социальных отношений формы фемининности определяются достаточно четко. Основой дифференциации служит именно глобальное подчинение женщин мужчинам. Одна из этих форм определяется через согласие с этим подчинением и ориентирована на интересы и желания мужчин. Я буду называть ее утрированная женственность. Другие формы определяются посредством стратегий сопротивления или форм несогласия. Имеются также формы, которые определяются посредством сложных стратегических комбинаций согласия, подчинения и кооперации. Взаимодействие между этими компонентами – важнейшая часть динамики изменений гендерного порядка в целом.