Гендер и власть. Общество, личность и гендерная политика - Рэйвин Коннелл (2015)

Бим Эндрюс, автобиографию которой я цитировала в Главе 8, спрашивала: «Как жить правильно?» Хотя альтернативные типы фемининности, которые она наблюдала, интересовали ее сами по себе, самое замечательное в ее позиции было то, что она воспринимала их как выбор. В мире Бим присутствовала не единственная модель в качестве ее природного характера или неизбежной судьбы. Она была дочерью служанки, а свои юношеские годы провела в Кембридже в 1920-х годах, т. е. росла отнюдь не в обстановке жарких феминистских споров. Однако традиционная модель гендерных отношений и женственности была подорвана в южной Британии предыдущим поколением. Волнения в обществе, вызванные женским суфражистским движением, были одним из наиболее наглядных внешних проявлений этого процесса. Другими его проявлениями стали литературные споры вокруг новой женщины, новый приток женщин в тяжелую промышленность во время Первой мировой войны и мобилизация некоторых групп работниц в профсоюзы и кооперативное движение. Возможно, наиболее важным моментом в этом процессе стала система массового образования, позволившая девушкам из рабочего класса посещать начальную школу, а некоторым из них – продолжить свое образование в средней школе. Одной из этих девушек как раз и стала Бим Эндрюс, которая «чувствовала себя ужасно неудобно из-за того, что всегда училась лучше всех в классе» и которая училась в школе до четырнадцати с половиной лет. Этот опыт Бим, видимо, хорошо сочетался с сильным желанием ее матери держать ее «подальше от работы служанки» и ограждать от кружка тех ее сверстниц, которые были «женами и матерями уже с детского сада».

Подобный опыт для того времени был незаурядным, но не единичным. Он являлся частью исторического изменения в конструировании фемининности у более богатых слоев капиталистического мира. Аналогичное изменение можно проследить в некоторых частях Австралии благодаря последним исследованиям таких социологов и социальных историков, как Керрин Рейгер, Джилл Мэтьюз, Майкл Гилдинг, Энн Гейм и Розмари Прингл. Эти исследования показывают сложные институциональные изменения, произошедшие в первой половине XX века и повлиявшие на гендерные отношения в семье, государстве, на рынке труда и в сфере профессиональной занятости. К числу этих изменений как раз относятся те, которые коснулись жизни Бим Эндрюс: расширение образования для девочек и изменение его содержания; изменение структуры домохозяйства и разделения домашнего труда, которое довольно быстро свело на нет систему домашних слуг как массовой сферы занятости; рост сегмента офисной работы для женщин.

Совокупность этих институциональных изменений привела к тому, что в жизни молодых женщин встали новые проблемы, связанные с конструированием фемининности в подростковом возрасте и юности. Особенно важными представляются две из них. Первая – выбор профессии. Эта проблема пришла на смену выбору между следованием традиционному жизненному пути для женщины или протестом против него. Новая женщина – это, в сущности, женщина, сфера занятости которой лежит вне дома. Но главная проблема состояла не в выборе между разными видами труда, а скорее в изменении подходов к труду. В первые десятилетия XX века изменилось представление о домашней хозяйке как профессии. Наряду с другими вещами сюда входило развитие домоводства как гендеризованного учебного предмета. До этого времени оплачиваемая занятость женщины была вопросом нужды или респектабельности (в XIX веке трудовая аристократия и мелкие бизнесмены считали, что не работающая вне дома жена – признак профессиональной успешности ее мужа). Теперь она стала проблемой отказа от профессии домашней хозяйки.