Проклятие тигра - Хоук Коллин (2012)

Рен с вызовом скрестил руки на груди.

– Ах вот как? Насколько я могу понять, беседа о мартышках признана достойной темой для обсуждения? Возможно, если бы я был обезьяной, а не тигром, ты бы соизволила объяснить, почему ты меня избегаешь?

– Я тебя не избегаю! Просто мне нужно побыть одной. Это не имеет никакого отношения к твоему виду! Это связано совсем с другими вещами.

– Какими другими?

– Никакими.

– Нет, тут что-то есть.

– Да, но это не может быть чем угодно!

– Что не может быть чем угодно?

– Неужели нельзя вернуться к мартышкам? – завопила я.

– Да пожалуйста! – взревел он.

Несколько секунд мы злобно сверлили друг друга взглядом, клокоча от досады и гнева. Рен первым отвернулся и стал сухо перечислять разнообразные виды и отряды приматов.

Мне бы промолчать, но я не смогла удержаться от язвительного замечания.

– А я и не знала, что путешествую со специалистом по обезьянам! Впрочем, ты ведь питался ими, правда? Тогда понятно, откуда у тебя такие обширные познания, я ведь тоже без проблем отличаю свинину от курятины!

Рен смерил меня злым взглядом.

– Я несколько столетий провел в зоопарках, не забыла? И я не… ел… обезьян!

– Да неужели? – Я скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на него. Рен бросил на меня свирепый взгляд, потом топнул ногой и склонился перед следующей статуей.

– Это какая-то макака, они широко распространены в Индии, а этот волосатый – павиан, – с раздражением выпалил он. – Они тоже тут водятся.

– И кого из них я должна выбрать? Мне кажется, это кто-то из двух последних. Предыдущие в Индии не водятся, поэтому их можно вывести за скобки.

Рен никак не отреагировал на мои слова, очевидно, он все еще злился. Он молча рассматривал вереницы обезьян, изображенных под постаментами, когда я громко выпалила:

– Павиан!

– Почему он? – спросил Рен, распрямляясь.

– Потому что его морда напоминает статую Ханумана.

– Отлично, проверь свою догадку.

– Как проверить?

– Откуда я знаю? – рявкнул он, потеряв терпение. – Повтори свой фокус с рукой, который ты делала раньше!

– Я не уверена, что тут это сработает.

Рен указал на каменных обезьян.

– Ну, хорошо, тогда потри им макушки, как статуе Будды. Нужно как-то угадать наш следующий шаг.

Я хмуро покосилась на Рена, которого явно успела довести до белого каления, потом подошла к статуе павиана и робко дотронулась до его головы. Ничего не произошло. Я похлопала его по щекам, погладила по животу, подергала за руки, за хвост… ничего. Тогда я схватила его за плечи – и почувствовала, что статуя слегка сдвинулась с места. Я сильнее нажала на одно плечо, и верхняя часть постамента отъехала в сторону, обнажив углубление, в котором лежала каменная шкатулка с рычагом. Я наклонилась и опустила рычаг. В первый момент все осталось на местах. Потом я почувствовала, как моя ладонь вспыхнула жаром. На ней отчетливо проступили нанесенные хной знаки, а потом рычаг вздрогнул, поднялся, повернулся и исчез внутри.

Рокочущий звук сотряс землю, и вода в бассейне стала стремительно убывать. Рен схватил меня за руки, прижал к своей груди и попятился от бассейна. Он крепко держал меня за плечи, пока мы оба в оцепенении смотрели на сдвигающийся камень.

Прямоугольный бассейн с треском разломился пополам. Потом обе половины стали разъезжаться в стороны. Вода хлынула вниз и, расшибаясь о камни и скалы, устремилась в черное отверстие, появившееся в том месте, где только что был водоем.