Капитан Темпеста - Эмилио Сальгари (1910)

– Боже, какой страшный шум!.. Что там теперь делается?

– Турки берут бастион Святого Марка приступом.

Герцогиня побледнела еще больше.

– Значит, город погиб? – дрожащим голосом продолжала она свои расспросы.

– Вероятно, еще нет, – отвечал араб, прислушиваясь. – Колубрины Святого Марка продолжают свое дело.

– Мой добрый Эль-Кадур, пойди посмотри, в каком положении дело, – попросила молодая девушка.

– А как же я оставлю тебя одну, падрона?

– Ты можешь быть полезнее на стене, чем здесь. Иди, пожалуйста.

– Нет, падрона, я не решусь покинуть тебя здесь…

– А я тебе говорю, иди! – внезапно зазвеневшим повелительным голосом вскричала герцогиня. – Ступай, или я пойду сама, хотя бы мне и пришлось умереть на полпути. Я чувствую, что едва держусь на ногах, но все-таки пойду, если отказываешься ты.

Араб низко склонил голову, чтобы скрыть брызнувшие у него из глаз слезы, потом выхватил из-за пояса ятаган и бросился вон из подземелья.

– Да сохранит меня Бог христиан, чтобы я мог спасти свою госпожу! – прошептал он на ходу.

Глава VII

Кровавая ночь

В то время как Эль-Кадур спешил назад к бастиону, стараясь держаться ближе к стенам еще уцелевших зданий, чтобы избежать ядер, которые целой тучей неслись над городом, ударяясь в крыши домов или разрываясь на мостовой и укладывая на месте встречных стариков, женщин и детей, не успевших еще укрыться в последнем прибежище – соборе, несметные полчища турок уже начали приступ к остаткам укреплений.

Фамагуста вся теперь была охвачена кольцом огня и железа, все более и более стягивавшимся вокруг нее, чтобы наконец задушить ее. Как мы уже говорили, вся сила приступа была направлена на бастион Святого Марка, все еще храбро защищаемый доблестными воинами и добровольцами, решившимися отстаивать эту твердыню до последней возможности.

Янычары, хотя и понесли уже значительный урон, усеяв равнину грудами трупов, с непоколебимой твердостью продолжали путь к намеченной цели, мгновенно смыкая свои ряды над выбывшими из строя. Ценой многочисленных жертв достигнув полусокрушенных уже откосов бастиона Святого Марка, они мужественно лезли вверх под огнем мушкетеров, между тем как албанцы, нерегулярные отряды малоазиатов и диких сынов Аравии подступали к остальным укреплениям, которые турки решили взять одновременно с главным пунктом фамагустских твердынь.

Фанатики бросались на приступ с бешенством голодных тигров, взбираясь наверх с цепкостью кошек, умело пользуясь каждой, даже самой малейшей, выбоиной, держа в руках кривую саблю, а в зубах – ятаган и прикрываясь стальными щитами, украшенными серебряными полумесяцами и конскими хвостами. И чем больше вырывалось из их рядов жертв христианскими пулями, ядрами и другими смертоносными орудиями, тем яростнее наседали на стены остальные, без милосердия топча своих раненых товарищей и своим ревом покрывая грохот и треск стрельбы.

Христиане стойко держались против устремлявшихся на них свирепых полчищ и давали им самый энергичный отпор, ободряемые присутствием начальника крепости, звучный голос которого отчетливо слышался даже сквозь страшный рев неприятеля, гул канонады и треск ружейного огня. Тесно сплотившись на платформе бастиона, они образовали железную стену, которую нелегко было разрушить штурмующим, несмотря на все их упорство. Одни из осажденных саблями и мечами отрубали головы и руки наползавшим, подобно муравьям, янычарам, другие разбивали их щиты и шишаки тяжелыми дубинами, третьи кололи их пиками и алебардами, четвертые осыпали их дождем мушкетных пуль, в то время как снаряды колубрин продолжали сеять смерть в задних рядах неприятельских орд, еще находившихся в зоне обстрела.