Крик дьявола - Уилбур Смит (1968)

Фон Кляйне вскинул голову. Они оказались в плотном окружении грузчиков-африканцев – представителей какого-то дикого племени, полностью обнаженных, за исключением грязных кожаных накидок на плечах, с лицами, размалеванными желтой охрой, они таскали на корабль охапки дров, привезенных на катере, который болтался возле борта «Блюхера». Тяжелая вязанка, поднятая краном, раскачивалась футах в двадцати над палубой, и фон Кляйне чуть было не оказался под ней, когда Лохткампер остановил его.

В ожидании, когда уберут груз, фон Кляйне машинально наблюдал за туземцами-грузчиками.

Один из них привлек его внимание: он был выше других, стройнее, без узловатых мускулов. У него были крепкие красивые ноги. Мужчина поднял голову, и фон Кляйне увидел его лицо, тоже отличавшееся от типично африканского – более тонкие черты, менее пухлые губы, более широкий и высокий лоб.

Однако больше всего фон Кляйне поразили его глаза – карие, темно-карие и живые, именно они помешали фон Кляйне вернуться к мыслям о караване судов. Фон Кляйне научился определять, когда его подчиненные были в чем-то виноваты, по их глазам. И ощущение некоей вины мелькнуло во взгляде этого человека. Фон Кляйне лишь на мгновение встретился с ним взглядом, и грузчик, тут же отведя глаза, склонился к вязанке дров. Этот человек чем-то насторожил его, поселил смутное чувство беспокойства. Решив поговорить с ним – допросить его, он направился к нему.

– Капитан! Капитан! – Комиссар Фляйшер, отдуваясь, взобрался с катера по трапу – толстый и потный, он стремился схватить фон Кляйне пухлой лапой за плечо. – Мне надо с вами поговорить, капитан.

– А, комиссар, – прохладно поздоровался фон Кляйне, стараясь избежать пожатий его властной руки. – Одну минуту, я бы хотел…

– Это крайне важно. Младший лейтенант Пруст…

– Секунду, комиссар. – Отпрянув, фон Кляйне намеревался было отвернуться, но не тут-то было – Фляйшер решительно встал перед ним, преградив ему путь.

– Этот Пруст – малодушный сопляк… – И далее последовала пространная кляуза об отсутствии у лейтенанта Пруста должного уважения к персоне комиссара. Он не подчинялся, спорил с герром Фляйшером и дошел до того, что вслух обозвал герра Фляйшера «жирным».

– Я поговорю с Прустом, – коротко ответил фон Кляйне. Суть была настолько банальна, что ему не хотелось продолжать эту тему. Затем рядом вырос инженер Лохткампер, напомнив капитану поговорить с герром комиссаром о выделении последним дополнительных сил для перемещения груза на судне. Они пустились в долгое обсуждение, а в это время грузчики, перетащив дрова к корме, смешались с разношерстной толпой прочих рабочих.

Ощущая дрожь и тошноту, Себастьян вспотел от страха. Он явно почувствовал подозрения немецкого офицера. Эти холодно-голубые глаза прожгли его, словно сухой лед. Согнувшись под тяжестью груза, он пытался преодолеть мощно овладевший им испуг и съежиться до неузнаваемости.

– Он увидел тебя, – шаркая рядом с Себастьяном, прошипел двоюродный брат Мохаммеда.

– Да. – Себастьян согнулся еще сильнее. – Еще смотрит?

Старик глянул через плечо.

– Нет. Он говорит с Мафутой – толстым.

– Хорошо. – У Себастьяна слегка отлегло от сердца. – Нужно вернуться на катер.

– Грузить почти закончили, но надо поговорить с моим братом. Он нас ждет.

Они повернули за орудийные башни. На палубе возвышалась гора дров, аккуратно сложенных и перетянутых канатом. Чернокожие люди толпились вокруг, расстилая над дровами огромный кусок зеленого брезента.

Дойдя до дров, Себастьян с братом Мохаммеда добавили к ним свои вязанки. Затем, как принято в Африке, они остановились передохнуть и поговорить. К ним присоединился отделившийся от общей толпы человек – живенький старичок с жесткой шапочкой поседевших волос, в накидке из шкуры и с футляром для пениса. Брат Мохаммеда уважительно поприветствовал его, и оба отведали нюхательного снадобья.