Крик дьявола - Уилбур Смит (1968)

Она подняла голову, чтобы взглянуть на того, кто помог ей, и в безумном смятении решила, что это Себастьян – высокий, темный, с сильными руками. Затем, увидев форменную фуражку с золотистой кокардой, она негодующе отпрянула.

– А! Лейтенант Киллер! – воскликнул позади нее комиссар Фляйшер. – А я привел в гости прекрасную даму.

– Кто это? – Киллер окинул взглядом Розу. Не понимая ни слова, она молча понуро стояла, еле держась на ногах.

– Это… – торжественно начал Фляйшер, – самая опасная молодая леди во всей Африке. Она – одна из главарей шайки бандитов-англичан, напавших на караван со стальными листами из Дар-эс-Салама. Именно она застрелила вашего инженера. Я схватил ее сегодня утром вместе с отцом. Ее отец – тот самый пресловутый О’Флинн.

– Где он? – резко спросил Киллер.

– Я его повесил.

– Повесили? – возмутился Киллер. – Без суда?

– В этом не было никакой необходимости.

– Без допроса?

– Для допроса я привел эту женщину.

Киллер разозлился, и это отчетливо звучало в его голосе:

– Предоставляю капитану фон Кляйне решать, насколько мудро вы поступили. – Он повернулся к Розе, и его взгляд упал на ее руки – сокрушенно охнув, он прикоснулся к ее запястьям.

– Сколько времени она оставалась связанной, комиссар Фляйшер?

Фляйшер пожал плечами:

– Я не мог рисковать: вдруг она убежит?..

– Взгляните! – Киллер показал ему руки Розы – они распухли, пальцы раздулись и посинели, они неестественно торчали и казались неподвижными, неживыми.

– Я не мог рисковать, – упрямо повторил Фляйшер в ответ на подразумевавшийся упрек.

– Дай мне твой нож, – велел Киллер дежурившему возле трапа унтер-офицеру, и тот, вынув большой складной нож, раскрыл и протянул его лейтенанту.

Киллер осторожно провел лезвием между запястьями Розы, перерезая веревку. Роза вскрикнула от боли, вызванной притоком в сосуды свежей крови.

– Если она не станет калекой, считайте, что вам повезло, – злобно твердил Киллер, массируя Розе опухшие руки.

– Она – преступница. Причем опасная преступница! – возмутился Фляйшер.

– Она в первую очередь женщина и заслуживает такта, а не такого варварского обращения.

– Ее повесят.

– Она будет отвечать за свои преступления должным образом, но до суда с ней надлежит обращаться как с женщиной.

Роза ничего не понимала из разразившегося вокруг нее яростного спора на немецком. Она лишь молча стояла, не сводя глаз с ножа, который держал в руке лейтенант Киллер.

Рукоятка ножа скользила по ее пальцам, пока он массировал ей руки, помогая восстанавливать кровообращение. Лезвие было длинным и серебристым. Насколько оно острое, она могла судить по тому, с какой легкостью разрезались веревки. Глядя на него, она в своем воспаленном воображении представляла, что на стальном клинке выгравированы два имени. Это были имена тех, кого она любила, – имя ее отца и имя ее ребенка.

С трудом оторвав взгляд от ножа, она посмотрела на ненавистного ей человека. Фляйшер подошел к ней почти вплотную, словно намереваясь забрать из-под опеки Киллера. Его лицо было красным от злости, а когда он возмущался, под подбородком подрагивала дряблая складка кожи.

Роза сжала пальцы. Они еще были онемевшими и непослушными, но она чувствовала, как в них возвращается сила. Ее взгляд упал на живот Фляйшера.

Он торчал вперед – большой и круглый, он выглядел мягким под серым вельветовым кителем, и вновь ее воспаленное воображение представило, как в него входит лезвие ножа – легко и бесшумно, по самую рукоять, а затем – вверх, чтобы он раскрылся как кисет. Роза представила это настолько живо, что даже содрогнулась от удовольствия.