Поколение селфи. Кто такие миллениалы и как найти с ними общий язык - Джин Твенге (2014)

Конечно, расизм все еще существует. В интервью для книги «Раннее взросление» 27-летний Чарлз вспоминает, что в детском спортивном лагере его обзывали «ниггером», а в подростковом возрасте дорожные полицейские останавливали его «за езду в черном виде». Чернокожим и испаноязычным соискателям работы все еще приходится отчаянно бороться против шаблонных представлений и дискриминации, а в областях заработной платы и профессионального образования присутствуют очень большие расовые несоответствия. Шестьдесят один процент чернокожих и тридцать шесть процентов испаноязычных молодых людей сообщили о том, что им было трудно найти средства, необходимые для получения высшего образования; в то же время об аналогичных проблемах сообщили лишь четыре процента белых, а американцы азиатского происхождения вообще не упоминали об этом. Эти цифры вполне понятны – в большинстве случаев чернокожие и испаноязычные молодые люди происходят из малообеспеченных семей. Несмотря на рост прослойки среднего класса, огромные массы представителей расовых меньшинств по-прежнему влачат жалкое существование.

Многие люди признаются в том, что им свойственно мыслить в рамках как минимум одного шаблонного представления о расовых различиях.

В мюзикле «Авеню Кью» есть даже одна песенка на эту тему – «Каждый – немного расист» («Хоть расистские шуточки и пошлы, / Но зато правдивы и смешны»). В своих шоу, которые в середине 2000-х пользовались огромным успехом у студенческой публики, чернокожий комик Дэйв Шапелл высказывался на эту тему не менее откровенно (и при этом уморительно смешно). Один из его скетчей представлял собой имитацию телевизионной викторины под названием «Я знаю про черных все». В ней задавались вопросы типа значения термина «дурпадкапот» (подсказка: это то же, что и «наркотики в багажнике») или причин пристрастия негров к сигаретам с ментолом (участник отвечает «я не знаю», на что Дэйв говорит: «Ответ правильный. Потому что никто не знает»). Но среди всех этих дурачеств присутствовал и социальный посыл. Когда на вопрос «Каким образом чернокожие могут протестовать?» последовал ответ белого участника «Прийти на выборы и проголосовать», Дэйв холодно ответил: «Это не так».

И тем не менее изменилось очень многое. Многие белые уже не могут найти себе работу и место жительства, где они были бы изолированы от встречи и взаимодействия с представителями других рас. Смешанными стали и районы, и рабочие пространства, и даже многие браки. В 2012 году восемьдесят семь процентов старшеклассников говорили о том, что имеют близких друзей другой расовой принадлежности, а в конце 1970-х таковых было всего 61 %. Число тех, кто говорил, что проводит «очень много» времени «в занятиях с представителями других рас» (имелось в виду общение, спорт и прочее), возросло более чем вдвое (47 % против 19 % в конце 1970-х). Количество тех, кто живет в районах компактного проживания какой-то одной расы, сократилось втрое (18 % в 2012 году, тогда как в конце 1970-х – 54 %). «Все мои друзья принадлежат к какой-то другой расе, – говорит 20-летняя Мария. – Я никогда не пренебрегала дружбой людей с другим цветом кожи. В нашем поколении принято лучше относиться к многообразию».

Что-то из этого объясняется демографией: к белому населению принадлежало всего 62 % американцев, родившихся в период между 1977 и 1994 годом (сравните с 75 % в поколении бэби-бумеров и 85 % в поколении Второй мировой).

Поколение селфи чувствует себя намного комфортнее во всех аспектах расового многообразия – от музыки до знакомств.