Неукротимый, как море - Уилбур Смит (2009)

Нику хотелось сказать: «Не важно, Питер, это всего лишь игра». Но слова были бы лживы. Для Питера Берга игра значила очень многое, а посему его отец согласно кивнул и затем представил Саманту.

Очередной торжественный обмен рукопожатиями, причем девушку поразило, что подросток пользуется формальным обращением «мэм». Впрочем, когда она сказала: «Привет, Питер. Отличная игра, ты дал им жизни!» — мальчик улыбнулся — и эта неожиданная, ослепительная улыбка так напомнила ей Николаса, что у нее защемило сердце. Питер убежал переодеваться, а Саманта взяла Ника под руку.

— Какой славный паренек!.. Послушай, а он всегда обращается к тебе «сэр»?

— Мы не виделись месяца три. Нам обоим нужно время, чтобы как-то привыкнуть.

— Да-а, в этом возрасте три месяца — долгий срок…

— Скажи спасибо адвокатам. Правила свиданий, правила общения… В первую очередь интересы ребенка, а вовсе не родителей… Сегодня Шантель расщедрилась на особую уступку, но мне все равно нужно доставить его домой не позднее пяти. И ни минутой позже.

Они прошли в чайную «Кокпит», где Питер вновь поразил Саманту своими манерами: мальчик отодвинул для нее стул и усадил по всем правилам галантности. Пока ждали официанта с самыми лучшими в Британии булочками, Николас и Питер вели беседу, где так и сквозила сдержанность и внимание к формальным деталям.

— Твоя мать переслала мне табель с оценками. Я весьма доволен твоими успехами.

— Я надеялся, что результаты будут получше, сэр, — меня опередили трое.

Саманта вновь испытала боль за отца с сыном. Питеру Бергу было двенадцать. Девушке искренне хотелось, чтобы мальчик обнял Ника за шею и просто сказал: «Папа, я тебя люблю», — ибо их взаимная любовь была очевидной даже под спудом правил поведения, намертво вбитых привилегированным интернатом. Любовь сияла в карих глазах, опушенных густыми темными ресницами, играла на щеках, гладких и розовых, как у барышни…

Саманту обуяло желание как-то помочь им, и, следуя порыву вдохновения, она с увлечением принялась рассказывать об удивительном приключении, о том как «Колдун» вызволил «Золотого авантюриста» из беды. Разумеется, в этом повествовании центральную роль играла смелость и лихость капитана «Колдуна», и уж никак не был забыт яркий эпизод спасения Саманты Сильвер из ледяных волн Антарктики.

Глаза Питера стали огромными, он буквально пожирал лицо девушки взглядом и лишь изредка бросал Нику: «Пап, это правда?!» Когда рассказ подошел к концу, мальчик призадумался, а затем твердо объявил: «Вот вырасту и обязательно пойду капитаном на буксире-спасателе!»

Затем он по собственной инициативе принялся учить Саманту, как правильно намазывать клубничный джем, и, с увлечением поедая вкуснейшие булочки, девушка с мальчуганом завели непринужденную болтовню. Ник оттаял, с куда большей легкостью присоединился к беседе и пару раз бросил Саманте благодарный взгляд, подкрепив его крепким пожатием руки под столом.

Увы, всему хорошему когда-то приходит конец.

— Послушай, Питер… Если в Линвуд надо вернуться к пяти…

Мальчик немедленно насторожился.

— Пап, а ты не мог бы позвонить? Может быть, мама позволит мне провести уик-энд с тобой…

— Я уже пробовал. — Ник покачал головой. — Пустой номер.

Питер встал из-за стола; живые эмоции на лице сменила маска стоической покорности.

Мальчик устроился на заднем сиденье отцовского «Мерседеса-450», и вся троица добралась до Лондона в атмосфере веселья и душевной близости, как старые добрые друзья.

Уже почти стемнело, когда Ник свернул на мощеный съезд в сторону Линвуда. Он бросил взгляд на свой «Ролекс»:

— Похоже, успеваем…

Дорога взбегала на холм, минуя ухоженные шпалеры, и после нескольких мягких поворотов глазам открылся трехэтажный особняк эпохи короля Георга, залитый огнями многочисленных, ярко освещенных окон.