Неукротимый, как море - Уилбур Смит (2009)

Николас вышел из пустого бунгало на крыльцо, спустился по ступенькам и направился прямо на пляж. Отлив вылизал песок, и в глаза отчетливо бросилась цепочка следов, принадлежавших одной-единственной паре ног. Знакомое полотенце лежало у кромки воды, но Нику пришлось с добрую минуту щуриться на блестящую, залитую красным закатом поверхность моря. Наконец он заметил крошечный поплавок девичьей головы — в пятистах ярдах от берега.

Он плюхнулся в мягкий песок возле полотенца и закурил «манилу».

Солнце медленно садилось в неистовое озеро огня, а он все сидел и ждал, пока наконец силуэт ее головы окончательно не исчез на фоне потемневшего моря. Сейчас до Саманты было не меньше полумили. Только когда почти совсем стемнело, в полосе прибоя, по пояс в воде, внезапно выросла женская фигурка. Она возвращалась медленно, на ходу выжимая скрученные жгутом волосы.

У Николаса дрогнуло сердце, он щелчком выбросил сигару и поднялся на ноги. Девушка резко остановилась, замерла, как вспугнутый зверек, опасливо всматриваясь в высокий темный силуэт. Юная, стройная, гладкая — и удивительно красивая.

— Чего ты хочешь? — наконец спросила она.

— Тебя.

— Зачем? Собрался гарем открыть? — Нерешительный поначалу голос обрел жесткость, и девушка выпрямилась. Выражение глаз разобрать нельзя, но отчетливо видно, что она упрямо развернула плечи.

Николас шагнул вперед, и Саманта оказалась у него в объятиях. Твердо сжатые, неподатливые губы не хотели отвечать на поцелуй.

— Самми, есть вещи, которые я никогда не сумею тебе объяснить. Я и себя-то не понимаю, но совершенно точно знаю одно: я люблю тебя и без тебя моя жизнь будет постылой, убогой и до чертиков несчастной…

Нет, ее жестковатые мускулы не расслабились. Она продолжала стоять, неловко опустив руки, тело было холодным, мокрым и напряженным.

— Саманта, я бы искренне хотел стать верхом совершенства, но… Не умею я. Самое главное, что я твердо знаю: без тебя мне жизни нет.

— Еще раз я такого не вынесу. Ни за что, — натянуто сказала она.

— Ты нужна мне. Вот все, что я чувствую. Уверен в этом, — продолжал настаивать он.

— Да уж следовало бы, сукин ты сын… Изменишь мне хотя бы раз, я… я… с корнем тебе все вырву, изменять будет нечем, так и знай! — И в следующий миг она прильнула к нему. — Господи, Николас, как же я тебя ненавидела, как же я по тебе тосковала… А ты, мерзавец, все тянул и тянул, не ехал ко мне… — Ее мягкие губы были солеными от моря и слез.

Николас подхватил ее на руки и понес в дом, увязая в мягком песке. Он не решался заговорить. В такой момент слишком легко ляпнуть что-нибудь не к месту…

— Николас, я от телефона ни на шаг, а тебе все недосуг позвонить. — Бернард Уэки говорил резко и встревоженно, едва сдерживая душевное напряжение. — Как быстро ты сможешь приехать?

— Что случилось?

— Кажется, началось. Да, братец, должен признать, нюх у тебя звериный. За несколько недель учуял!

— Берни, да выкладывай же! — рявкнул Николас.

— Этот разговор идет через три незащищенные АТС, — возразил Бернард. — И ты разве не знаешь, какими играми мы занимаемся? Может, тебе все разжевывать надо? Конкуренты на каждом шагу! Эти умники уже держат кое-что под парами! — Наверное, «Виттезее» или еще какой-нибудь голландский спасатель, быстро сообразил Николас. — Если они пронюхают, то через пару дней сами заведут буксирный канат. Я уж не говорю про янки, у них тоже возможности будь здоров. Маккормик, к примеру, одно из судов держит на Гудзоне.

— Понял я, понял, — оборвал Ник ехидный рассказ Берни о дышащих в спину конкурентах.

— Завтра в семь утра отправляется прямой рейс, а если я на него не успею, то пересяду на «Бритиш эйруэйз» из Нассау в полдень. Встречай, — распорядился Ник.

— И зачем ты только сбежал? — посетовал Бернард Уэки, демонстрируя замечательное умение думать задним числом. Николас повесил трубку, не дожидаясь очередного перла мудрости.