Арлекин - Бернард Корнуэлл (2000)

Убегающие арбалетчики взбирались на склон занятого французами холма. Недавно мессир Гийом наблюдал за их наступлением и про себя молился, чтобы Бог оказался на стороне генуэзцев. «Убейте этих чертовых лучников, – молился он, – но сохраните Томаса». Барабанщики лупили в свои огромные котлы, колотя палками так, словно собирались разбить англичан одним шумом. Мессир Гийом, поглощенный моментом, уперся тупым концом копья в землю и привстал на стременах, чтобы посмотреть через головы стоящих впереди всадников. Он наблюдал, как генуэзцы выпустили стрелы, видел, как быстрой дымкой те взмыли в небо, а потом начали стрелять англичане. Их стрелы казались темным пятном на фоне зеленого склона и серых облаков, и мессир Гийом ощутил, как генуэзцы дрогнули. Он надеялся увидеть падающих английских стрелков, но вместо этого они пошли вперед, по-прежнему пуская стрелы, а потом оба фланга малочисленного английского строя заволокло грязно-белым дымом – это пушки добавили свой вклад к граду стрел, летевших вниз по склону. Его конь дернулся, когда по долине прокатился грохот, и мессир Гийом, упав в седло, цокнул языком. Он не мог потрепать коня по шее, так как правую руку занимало копье, а левую – щит с тремя желтыми ястребами на синем поле.

Генуэзцы побежали. Сначала мессир Гийом не поверил, полагая, что их командир хочет заманить англичан, чтобы те бросились в неорганизованное преследование, и встретить их у подножия холма, где арбалетчики остановятся. Но англичане не двинулись, а дрогнувшие генуэзцы не остановились. Они бежали, оставив за собой множество убитых и умирающих, и теперь в панике взбирались на холм, где стояли французские всадники.

В рядах французских латников послышалось ворчание. Они злились, и ворчание перешло в злобные оскорбления.

– Трусы! – крикнул латник рядом с мессиром Гийомом.

На графа Алансонского накатила волна ярости.

– Им заплатили! – прорычал он кому-то из своего окружения. – Ублюдков подкупили!

– Руби их! – со своего места на опушке березовой рощи закричал король. – Руби их!

Его брат услышал призыв и с готовностью повиновался. Граф стоял во второй, а не в первой линии, но пустил коня в просвет между двумя передними конроями и позвал своих людей за собой.

– Руби их! – кричал он. – Руби мерзавцев!

Генуэзцы оказались между всадниками и английским строем, и их участь была решена. Горячие головы из второй колонны смешались с конроями первой линии и образовали беспорядочную путаницу знамен, копий и коней. Им бы следовало спуститься с холма шагом, чтобы сохранить строй, когда придется подниматься на вражеский склон, но вместо этого они пришпорили коней, движимые злобой на своих же союзников, и мчались наперегонки, горя мстительным желанием убить их.

– Оставаться на месте! – крикнул своим людям Ги Вексий, граф Астаракский.

– Стоять! – велел мессир Гийом.

Он счел, что лучше дать первой яростной атаке захлебнуться самой, чем присоединиться к безумию.

Примерно половина французской конницы осталась на холме. Остальные во главе с братом короля понеслись на генуэзцев. Арбалетчики пытались спастись. Они разбежались по долине в попытках добраться до ее северной и южной оконечности, но масса всадников нахлынула на них, и уже ничего нельзя было сделать. Некоторые генуэзцы разумно легли на землю и сжались в комок, другие забились в мелкие канавы, но большинство было убито, ранено и растоптано скачущими всадниками. Копыта огромных жеребцов напоминали молоты, кони были обучены топтать противника. Крики генуэзцев заглушал конский топот и лязг мечей.