Птица не упадет - Уилбур Смит (1977)

Когда Марк во второй раз прошел в ворота Эмойени, он вступил в новую жизнь, которой раньше и представить себе не мог; и все же, поглощенный новыми впечатлениями, стремясь усвоить новые идеи, несмотря на устрашающий поток посетителей и бесконечные новые задания, Марк постоянно испытывал страх. Он боялся новой встречи с мисс Бурей Кортни.

Он так никогда и не узнал, не нарочно ли это устроил генерал Кортни, но в первый день Марка в Эмойени Бури здесь не было, не было и в следующие дни, хотя все говорило о ее пребывании здесь — ее портреты и фотографии украшали каждую комнату; Марк много времени проводил в библиотеке, где висел ее портрет маслом в полный рост. Буря в длинном светлом платье играла на пианино. Художнику удалось передать ее красоту и нрав. Марк постоянно натыкался взглядом на этот портрет, и это смущало его.

Вскоре между Марком и генералом установилось взаимопонимание, и за несколько дней последние опасения Шона исчезли. Редко бывало так, что постоянное соседство другого человека не раздражало Шона, но тут он обнаружил, что сам ищет общества юноши. Вначале он полагал поручить Марку только повседневную корреспонденцию и другие обычные и утомительные дела, освободив себе дополнительное время для важных сфер бизнеса и политики.

Теперь же он в самое разное время заходил в библиотеку, чтобы обсудить с Марком какую-нибудь мысль, наслаждаясь возможностью бросить на проблему молодой свежий взгляд. Или он отпускал шофера и просил Марка отвезти его на одну из лесопилок или на собрание в городе; в таких случаях он садился рядом с Марком и пускался в воспоминания о днях во Франции или о том времени, когда Марк еще не родился; ему нравился интерес Марка к рассказам о добыче золота или об охоте на слонов в глуши на севере, за рекой Лимпопо.

— Сегодня в Ассамблее будут интересные дебаты, Марк. Я собираюсь задать жару этому ублюдку Хендриксу из-за бюджета железных дорог. Отвези меня туда и можешь сам послушать с галереи для гостей. Письма подождут до завтра.

— На лесопильной фабрике Умвоти авария, прихватим дробовики и на обратном пути попробуем добыть несколько цесарок.

— Сегодня в восемь вчера в тренировочном зале. Если у тебя нет ничего важного.

Это были приказы, сколь бы вежливо они ни были сформулированы, и Марк обнаружил, что втягивается в жизнь военной бригады в мирное время. Совсем не такую, как во Франции, ведь у него теперь был могущественный покровитель.

— Ты не бесполезный лентяй, как посредственный солдат. Ты должен знать, как я работаю, сынок, и помогать мне, даже когда я играю в солдатики. К тому же, — тут глаза Шона озорно блеснули, — тебе нужно время для тренировок.

И на следующем сборе еще не привыкший к тому, как стремительно все происходит в мире, которым правит Шон Кортни, Марк обнаружил, что на нем мундир лейтенанта с портупеей и блестящими звездочками на погонах. Он ожидал встретить враждебность или по крайней мере снисходительное отношение со стороны других офицеров, но, когда ему поручили вести тренировки по стрельбе, все встретили это с энтузиазмом.

В доме Кортни положение Марка вначале было не очень понятным.

Он побаивался хозяйки Эмойени с ее зрелой красотой и холодной деловитостью. Первые две недели она держалась отчужденно, но вежливо, называла его «мистер Андерс» и любую просьбу предваряла обязательным «пожалуйста», а потом неукоснительно благодарила.

Когда генерал и Марк во время обеда оказывались в Эмойени, слуга приносил еду на серебряном подносе Марку в библиотеку, а по вечерам, попрощавшись с генералом, Марк садился на купленный им старый мотоцикл, громыхал по холму вниз, в горячий бассейн города, и возвращался в свою отвратительную квартиру на Пойнт-роуд.

Руфь Кортни наблюдала за Марком еще внимательнее и проницательнее, чем ее муж. Если бы он хоть в чем-то отступил от ее стандартов, она использовала бы все свое влияние на Шона, чтобы немедленно удалить его.