Птица не упадет - Уилбур Смит (1977)

Первой задачей Марка будет установить, какие дикие животные сохранились на запретной территории, и оценить их поголовье. Очевидно, это было необходимо для их сохранения. Чем больше диких животных уцелело, тем большего успеха можно достичь.

— Возможно, уже поздно, — заметил Шон.

— Нет. — Марк и слушать не желал такие возражения. — Там много разной дичи. Достаточно, чтобы у нас была возможность.

Следующая задача — установить контакт с обитателями района Ворот Чаки: с зулусами, которые пасут скот на границе пояса цеце, с туземными охотниками и собирателями, живущими в самом поясе, с каждой бродячей группой, с каждой деревней, с каждым старостой, с каждым вождем и поговорить с ними; оценить отношение зулусов к запрету и охране этой территории и предупредить их — то, что они и их предки веками считали своей охотничьей территорией, теперь под строгой охраной. Больше здесь нельзя рубить лес и резать тростник, охотиться и собирать дары природы.

В этом Марку поможет хорошее знание зулусского языка.

Он должен будет выбрать временное место для жилья и осмотреть территорию, чтобы подобрать площадку для строительства постоянного дома хранителя. Были еще десятки других задач, не столь важных, но не менее трудных.

Такая программа будоражила и интриговала Марка, ему хотелось скорее начать, и по мере приближения этого дня лишь одно облачко омрачало ясный горизонт перед ним. Придется расстаться с Бурей. Но он утешал себя тем, что это ненадолго. Он отправляется в рай, чтобы приготовить место для своей Евы.

* * *

Буря смотрела на спящего Марка. Раскинув руки и ноги, он лежал обнаженный на ковре прошлогодней листвы; их с природой не разделяло даже белье, и губы Бури согрела теплая мягкая улыбка; с такой улыбкой мать смотрит на ребенка у своей груди.

Она тоже была нагая, их одежда была разбросана вокруг, как опавшие лепестки розы; их расшвырял ураган страсти, изнуривший молодых людей и уже миновавший. Буря сидела поджав ноги на углу пледа и изучала лицо Марка, дивясь тому, каким юным оно выглядит во сне, чувствуя, как от нежности у нее перехватывает горло, а в нижней части живота, там, где он недавно был, разливается мягкое тепло.

Она наклонилась над ним, свесив потяжелевшие груди с темными морщинистыми сосками, похожими на розово-коричневые орехи. Ссутулив плечи, она легко провела сосками по его лицу и улыбнулась, когда он поморщился и сложил губы, словно отгоняя надоедливую муху.

Он неожиданно проснулся и потянулся к ней, она тихонько взвизгнула и отпрянула, хлопнув его по рукам.

— Немедленно отпустите меня, сэр! — приказала она, а Марк схватил ее и прижал к груди, так что она услышала биение его сердца.

Буря прижалась к нему, негромкими звуками выражая, что ей хорошо. Марк глубоко вздохнул, и Буря щекой почувствовала, как поднялась и расправилась его грудь, и услышала, как воздух течет в легкие.

— Марк?

— Я здесь.

— Ты не поедешь. Ты ведь это понимаешь, правда?

Ток воздуха в легкие прервался — Марк затаил дыхание, и рука, медленно гладившая ее шею, замерла. Буря чувствовала, как напряглись его пальцы.

Так они лежали много секунд, потом он шумно выдохнул.

— О чем ты? — спросил он. — Куда я не поеду?

— Туда, в буш, — ответила она.

— К Воротам Чаки?

— Да. Ты не поедешь.

— Почему?

— Я запрещаю.

Он неожиданно сел, резко сбросив ее с груди.

Они сидели лицом друг к другу, и он смотрел на Бурю с таким выражением, что она погладила его по голове и положила руки ему на грудь, как бы защищая.

— Буря, о чем ты? — спросил он.

— Я не хочу, чтобы ты опять терял время попусту, — ответила она. — Хочешь начать свой путь — начинай немедленно.

— Но это и есть мой путь, наш путь, — удивленно сказал он. — Мы же договорились. Я отправлюсь к Воротам Чаки и построю для нас дом.