Ярость - Уилбур Смит (1987)

Перед ним был не человек – чудовище. Существо о десяти тысячах глоток и двадцати тысячах ног, гигантское безумное чудище, ревущее бессмысленные слова и не имеющее ни ушей, чтобы слышать, ни мозга, чтобы понять. Это была толпа, и Лотар испугался. Инстинкт приказывал развернуть машину и вернуться в безопасность участка. В сущности, он уже пустил было машину задним ходом, но взял себя в руки.

Не глуша мотор, он открыл боковую дверцу, и констебль на заднем сиденье кощунственно выругался охрипшим от ужаса голосом:

– Христос-содомит! Давайте убираться отсюда!

Это помогло Лотару: он почувствовал презрение к собственной слабости. Как много раз в прошлом, он подавил страх и забрался на капот «лендровера».

Он нарочно оставил автомат на сиденье и даже не расстегнул кобуру на поясе. Один пистолет бессилен против такого чудовища.

Лотар поднял руки и крикнул:

– Остановитесь! Возвращайтесь назад. Это приказ полиции.

Но вырывающийся из множества глоток голос чудовища заглушил его слова, а само чудовище продолжало приближаться. Люди в первых рядах побежали к Лотару, а те, что за ними, поднажали и двинулись быстрее.

– Возвращайтесь! – кричал Лотар, но ряды не останавливались ни на мгновение и были теперь совсем близко. Лотар видел лица в первых рядах: все они улыбались, но он знал, как быстро меняется настроение африканцев, как близко к улыбке лежит в африканском сердце насилие. Он знал, что не сможет остановить их, они слишком близко, слишком возбуждены, и понимал, что его присутствие распалило их, довольно было одного вида его мундира.

Он спрыгнул на землю, сел в машину, развернул «лендровер» и дал полный ход, когда первые ряды были на расстоянии вытянутой руки от него.

Лотар изо всех сил жал на акселератор. До отделения было почти две мили. Быстро подсчитывая, сколько времени потребуется толпе, чтобы добраться до отделения, он мысленно проговаривал приказы, которые отдаст, и думал о дополнительных мерах предосторожности, чтобы обеспечить безопасность отделения.

Неожиданно впереди показалась другая машина. Лотар не ожидал этого. Резко сворачивая, чтобы избежать столкновения, он увидел, что это «моррис» с лакированными деревянными распорками, поддерживающими корпус фургона. Вел машину молодой человек, белый.

Лотар затормозил и опустил боковое стекло.

– Какого дьявола, куда вы едете? – крикнул он. Водитель высунулся в окно и вежливо улыбнулся.

– Доброе утро, капитан.

– У вас есть разрешение находиться здесь?

– Да, хотите взглянуть?

– Нет, проклятие! Разрешение отменено. Вам приказано немедленно покинуть пригород, вы слышите?

– Да, капитан, слышу.

– Возможны неприятности, – настаивал Лотар. – Вы в опасности. Приказываю вам ради вашей же безопасности немедленно уехать!

– Хорошо, – согласился Майкл Кортни, и Лотар погнал машину вперед.

Майкл в зеркало заднего обзора следил за ним, пока «лендровер» не скрылся из виду, потом закурил сигарету и неторопливо двинулся в ту сторону, откуда так поспешно уезжала полиция. Возбуждение капитана подтверждало, что он едет в верном направлении, и Майкл довольно улыбнулся, услышав множество голосов.

В конце улицы он развернулся на звук, подъехал к обочине и выключил мотор. Сидел за рулем и смотрел на огромную толпу, которая двигалась по улице навстречу ему. Он не боялся, чувствуя себя посторонним – наблюдателем, а не участником, – и когда толпа приблизилась, он внимательно ее разглядывал, стараясь не упустить ни одной мелочи, составляя фразы, которыми он это опишет, и занося их в блокнот.

«В авангарде молодые люди, с ними много детей, все улыбаются, смеются и поют…»

Они видели Майкла в стоящем «моррисе», окликали его, улыбались, и поднимали вверх большие пальцы.

«Добрая воля этих людей всегда поражала меня, – записывал он. – Их добродушие и отсутствие личной вражды к нам, правящим белым…»