Ярость - Уилбур Смит (1987)

Рейли и Амелия были среди тех, кто устоял. Теперь Рейли крикнул:

– Не бойтесь, друзья! Они не могут причинить вам вред!

Амелия последовала его примеру и созвала своих учеников.

– Они вас не обидят, малыши. Они красивые, как птицы. Только посмотрите, как они блестят на солнце!

Дети справились с ужасом, некоторые неуверенно заулыбались.

– Вот они снова! – крикнул Рейли. – Помашите им вот так!

И он подпрыгнул и рассмеялся. Другие молодые люди стали подражать ему. Вокруг смеялись. На сей раз, когда машины пронеслись над головами, лишь несколько старух упали на дорогу и лежали, корчась в пыли; большинство людей только поморщились, съежились, а потом, когда машины пронеслись, облегченно рассмеялись.

Под руководством Рейли и его помощников толпа вновь медленно собралась и двинулась вперед, а когда машины пронеслись в третий раз, люди смотрели вверх и махали летчикам в шлемах за прозрачными колпаками кабин. На этот раз самолеты не повернули, чтобы пролететь снова. Они улетели в голубое небо, ужасный рев двигателей стих, и люди снова запели, обнимая друг друга на ходу, восславляя свою храбрость и победу.

– Сегодня вы все будете свободны! – крикнул Рейли, и те, кто его услышал, поверили ему, они оборачивались и кричали тем, кто шел за ними:

– Сегодня вы все будете свободны!

Впереди возвышались закрытые ворота полицейского участка, но люди видели за сеткой ряды полицейских. Они были в мундирах темного защитно-зеленого цвета, утреннее солнце сверкало на значках и коротких вороненых стволах оружия, которое держали в руках белые полицейские.

* * *

Лотар Деларей стоял на ступенях крыльца, ведущих в дежурное помещение, под синим фонарем с надписью на стекле «Полиция», и старался не пригибаться, когда строй реактивных истребителей пролетал над самой крышей.

Он видел, как толпа в отдалении, когда над ней пролетают самолеты, пульсирует и сокращается, точно гигантская черная амеба, но потом приобретает прежнюю форму и продолжает приближаться. Он слышал пение и даже видел лица людей в передних рядах.

Рядом с ним сержант негромко выругался:

– Клянусь Богом, вы только посмотрите на этих черных ублюдков; их, должно быть, тысячи!

И Лотар узнал в его голосе свои страх и тревогу.

То, что они видели, было повторяющимся кошмаром африкандеров на протяжении двух столетий, с тех самых пор как их предки медленно двинулись на север по прекрасным землям, населенным только дикими животными, и на берегах Грейт-Фиш-ривер неожиданно наткнулись на бесчисленные черные когорты.

Он чувствовал, как по коже, словно ядовитые насекомые, ползут нервные мурашки: его одолевали воспоминания его народа. И вот снова кучка белых за баррикадами, а вокруг черное варварское войско. Так было всегда, но ужас происходящего нисколько не ослабевал от сознания, что все это уже было. Скорее, он только усиливался, инстинкт самосохранения говорил все повелительнее.

Однако страх и ненависть в голосе сержанта укрепили Лотара против собственной слабости. Он оторвал взгляд от приближающейся орды и посмотрел на своих людей. Как они бледны, как мертвенно неподвижны и как молоды многие из них… но ведь такова африкандерская традиция: мальчики занимают места у баррикад лагеря, когда их рост сравняется с длиной ружья.

Лотар заставил себя сойти с места и медленно пройти вдоль строя, стараясь, чтобы в его выражениях и жестах не было ни тени страха.