Ярость - Уилбур Смит (1987)

Пять лет назад, когда Шон впервые взял Матату к себе на службу, он бы начал возражать, заставляя вернуться и идти по следу дальше, но сейчас без возражений последовал за ним, и хотя он шел своим самым скорым охотничьим шагом, ему с трудом удавалось не терять следопыта из вида.

Шон был одет в плащ из шкур обезьяны колобуса и обут в сомалийские сандалии из шкуры слона, а его явно европейские волосы закрывала мохнатая шапка тоже из обезьяньих шкур. Руки, ноги и лицо были вымазаны смесью протухшего носорожьего жира с сажей, он две недели не мылся. И видом, и запахом он походил на тех, за кем охотится.

Они преследовали группу из пяти мау-мау. Все они были членами известной банды, которой командовал самоназначенный генерал Кимати. Пять дней назад бандиты напали на одну из кофейных плантаций близ Ньери у подножия холмистой гряды. Они вспороли живот белому надсмотрщику и вложили ему в рот отрезанные гениталии, а у его жены тяжелыми ножами-пангас рубили руки и ноги – постепенно, начиная с запястий и ступней и заканчивая плечевыми и бедренными суставами.

Шон и его отряд добрались до плантации спустя двенадцать часов после того, как банда ее покинула. Здесь они оставили свой «лендровер» и дальше пошли пешком.

Матату повел их прямо вниз по склону. На дне узкая река превратилась в бурный серебряный поток. Шон сбросил шкуры и сандалии и нагой вошел в воду. Холод пробрал его до костей, так что они заныли, ревущая вода накрыла его с головой, но он перетащил веревку на другой берег и благополучно переправил остальных.

Матату шел последним, он нес одежду и ружье Шона. Перебравшись, он сразу двинулся дальше, как лесной дух. Шон пошел за ним, дрожа всем телом от холода; промокшие шкуры добавили его ноше тяжести.

Они вспугнули в лесу стадо буйволов; после исчезновения животных бычий запах долго стоял в ноздрях. Один раз Шон мельком увидел очертания большой антилопы, рыжей, с вертикальными белыми полосами по тяжелому телу и великолепными спиральными рогами. Это была лесная антилопа бонго. Богатый американский клиент заплатил бы ему тысячу долларов за возможность выстрелить в эту редчайшую пугливую антилопу, но животное убежало в бамбук, а Матату повел их дальше без очевидной цели и направления. След давностью в три часа остался позади.

Матату обогнул одну из редких лесных полян и снова остановился. Он оглянулся через голое плечо и улыбнулся Шону с терпеливым восхищением, как охотничий пес улыбается самому главному для него существу во вселенной.

Шон остановился позади него и посмотрел на след. Он не мог понять, как Матату это делает. Он пытался заставить его объяснить, но иссохший маленький гном рассмеялся в замешательстве и опустил голову. Своего рода чудо, которое не объяснишь простым искусством наблюдать и делать выводы. Матату проделал следующее: оставил горячий отчетливый след, побежал под невероятным углом к нему, вслепую преодолел бездорожный бамбук и дикие вершины и снова вышел на след безошибочным чутьем перелетной ласточки; при этом он срезал угол и выиграл три часа до добычи.

Шон сжал его плечо, и по телу маленького ндоробо прошла видимая волна удовольствия.

Теперь они меньше чем в часе ходьбы от банды, но из-за дождя и тумана стемнело раньше времени. Шон сделал Матату знак остановиться. Оба они за весь день не произнесли ни слова.

Люди, за которыми они шли, потеряли бдительность. Вначале они возвращались назад и путали след, раздваивали его и так искусно перепрыгивали, что даже Матату с трудом читал эти знаки – но теперь чувствовали себя уверенно и в безопасности. Бросали по дороге, пожевав, сочные стебли бамбука, оставляли зияющие надрезы на растениях и глубокие следы, ступая тяжело от усталости, и Матату шел по их следу, как по бетонной дорожке. Один из беглецов даже облегчился на тропе, не позаботившись прикрыть свои экскременты, и от них еще шло тепло. Матату улыбнулся Шону через плечо и сделал рукой жест, означавший «Очень близко».