Вторая мировая война - Энтони Бивор (2013)

Из 76 тыс. американцев и филиппинцев по меньшей мере 6 тыс. были тяжело ранены или слишком истощены, чтобы самостоятельно передвигаться. Уже и без того измученные боями и голодом, около 70 тыс. пленных были вынуждены совершить стокилометровый марш до лагеря О’Доннелл. Батаанский «марш смерти» стал горькой насмешкой над заверениями Накаямы относительно гуманного обращения с военнопленными. Избиваемые и обворованные, без питья и еды, подгоняемые уколами штыков, пленные подвергались преднамеренной жестокости и унижениям в отместку за стойкое сопротивление. В последующие кошмарные дни мало кто из конвоиров позволял им отдохнуть в тени или прилечь. Более 7 тыс. пленных американских и филиппинских солдат, сражавшихся на Батаане, умерли. Около 400 филиппинских офицеров и сержантов 91-й дивизии были зарублены мечами во время резни в Батанге 12 апреля. Из 63 тыс. тех, кто добрался до лагеря живым, ежедневно погибали сотни. Из оставшихся в живых защитников Коррехидора две тысячи умерли от голода и болезней в течение первых двух месяцев плена.

Целая серия катастроф, капитуляций и унижений, испытанных союзниками, вызывала презрение у китайских националистов, которые четыре года оказывали сопротивление гораздо более значительным силам японской армии. Англия не пожелала просить их помощи в обороне Гонконга, не сумела вооружить местных китайцев, чтобы те могли себя защитить. Все это ставило под сомнение претензии англичан на возвращение колоний в случае победы над японцами. Чунцинское правительство Чан Кайши в любом случае решительно выступало против иностранного присутствия в китайских портах на основании навязанных Китаю договоров. Администрация президента Рузвельта целиком сочувствовала таким антиколониальным настроениям. Американское общественное мнение также поддержало идею, что США не должны помогать восстановлению британских, французских и голландских колониальных владений на Дальнем Востоке.

Причиной неспособности англичан противостоять японскому вторжению во многом можно считать их колонизаторское поведение. Тем не менее, одно это нельзя считать исчерпывающим объяснением. Ведь для Англии основные боевые действия проходили за тысячи километров от Дальнего Востока, на западе. В первой половине 1942 г. английское правительство, нехотя уступая давлению Вашингтона и Чунцина, склонно было отказаться от Гонконга, но в конце года Лондон согласился лишь на то, чтобы обсудить вопрос о его передаче в конце войны. Националисты, уверенные, что их силы первыми займут город, не стали настаивать на своем.

Чан Кайши считал, что поскольку Англия утратила на Дальнем Востоке статус великой державы, эту роль следовало признать за националистическим Китаем. Рузвельт был бы рад с этим согласиться, но знал, что Сталин не даст согласия на присоединение Китая к «Большой тройке». И Чан Кайши, будучи реалистом, тоже знал, что ему – независимо от того, что он думал об англичанах, – потребуется поддержка Черчилля. Это отчасти и объясняет его гибкость в деле отсрочки обсуждения вопроса о Гонконге. С другой стороны, националистов возмущало, что английское Управление специальных операций сотрудничает с китайскими партизанами-коммунистами на юге: на Восточной реке и Новых территориях Гонконга. Коммунисты помогали пленным англичанам, бежавшим из лагерей. Однажды группу китайских коммунистов даже пригласили на ужин у костра с гусем и рисовым вином. Английский офицер научил партизан петь «Британских гренадеров» и «Песню гребцов Итонской школы».