Вторая мировая война - Энтони Бивор (2013)

В конце месяца после тяжелых боев был взят Смоленск, самый северный город на Днепре. Наступательная операция под Ржевом открыла советским войскам дорогу на запад, но оставила после себя полностью опустошенную местность. Побывавший там австралийский военный корреспондент Годфри Бланден писал: «Несколько крестьянских семей, состоящих из стариков, женщин и детей, вернулись, соорудили какие-то вигвамы и живут в них. Я видел натянутые между деревьями веревки с сохнущим бельем и удивлялся, что кому-то пришло в голову устроить стирку среди всего этого ужаса и разорения. У этих людей, вернувшихся к своим пепелищам, можно поучиться стойкости, но нельзя не задуматься над тем, как они переживут зиму». Он был потрясен, узнав, что «маленькая сморщенная старушка», с которой он разговаривал, на самом деле была тринадцатилетней девочкой.

На юге войска Южного фронта генерала Ф. И. Толбухина отрезали пути отступления Семнадцатой армии вермахта, оставившей Кубанский плацдарм на подступах к Кавказу и отошедшей в Крым. К западу от Курска части Центрального фронта Рокоссовского вбили глубокий клин в немецкую оборону. В октябре они уже пересекли границу с Белоруссией и подходили к Гомелю. Для Сталина особым и долгожданным подарком, в первую очередь от Ватутина, могло стать взятие украинской столицы – Киева. К концу октября Ватутин успешно завершил операцию по скрытной переброске 3-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенанта П. С. Рыбалко и 38-й общевойсковой армии на Лютежский плацдарм. Обманные маневры Красной Армии на других участках фронта, тщательная маскировка, ночные марши небольших групп войск в сочетании с неэффективностью немецкой воздушной разведки привели к тому, что немцы проглядели возникшую угрозу. Две армии, ринувшись в наступление с Лютежского плацдарма, смогли окружить Киев и взяли его 6 ноября, за день до торжественного празднования 26-й годовщины Октябрьской революции. Сталин ликовал. Ватутин, не теряя времени, продолжал наступление на Житомир и Коростень. Несмотря на осеннюю распутицу, превратившую дороги в сплошную грязь, его войска вскоре вклинились на территорию, занимаемую противником, на глубину в 150 км и 300 км по фронту.

Они продвигались по разоренным деревням, где их встречали онемевшие от страданий жители. Василий Гроссман писал: «Услышав русскую речь, старики бегут навстречу войскам и молча плачут, не в силах произнести ни слова. Пожилые крестьянки говорят: “Мы думали, что будем петь и смеяться, когда увидим наших, но в сердце накопилось столько горя, что слезы сами текут из глаз”». Крестьяне с отвращением рассказывали о том, что немецкие солдаты ходили голыми, не стесняясь ни женщин, ни маленьких девочек; «какие немцы прожорливые: за один присест могут съесть два десятка яиц или кило меда». Гроссман спросил босого и оборванного мальчишку, где его отец. «Убили», – последовал ответ. – «А мать?» – «Умерла». – «А братья, сестры у тебя есть?» – «Сестра. Ее немцы в Германию угнали». – «А какие-нибудь еще родственники?» – «Нет, всех сожгли, сказали, что вся деревня – партизаны».

Но были и такие украинцы, которые не радовались возвращению Советской власти. Многие сотрудничали с немцами, становились полицаями, даже шли служить в регулярные части вермахта или охрану концентрационных лагерей. Украинские националисты из УПА (Украинской повстанческой армии), ранее боровшиеся с немцами, теперь были готовы начать партизанскую войну против Красной Армии. Их самой знаменитой жертвой станет убитый из засады генерал Ватутин.

Реальность увиденного Гроссманом превзошла его худшие опасения. После освобождения Киева подтвердились сообщения о массовых расстрелах в Бабьем Яре. Немцы пытались скрыть следы преступления, сжигая и перезахоранивая тела, но убитых было слишком много. После ужасных событий в сентябре 1941 г. Бабий Яр постоянно использовался как место казней уцелевших евреев, цыган и коммунистов. По некоторым оценкам, к осени 1943 г. там было убито почти 100 тыс. человек.