Вторая мировая война - Энтони Бивор (2013)

Количество загубленных человеческих жизней ошеломило Гроссмана. Хотя жертвы и остались безымянными, он попытался придать человеческое лицо этому дотоле невообразимому преступлению. «Это было уничтожение великого и древнего профессионального опыта, который передавался из поколения в поколение в тысячах семей ремесленников и интеллигентов. Это было убийство бытовых традиций, передаваемых от дедов внукам, убийство воспоминаний, печальных песен, народной поэзии, самой жизни с ее радостями и горестями; уничтожение семейных очагов и кладбищ. Это была смерть народа, который столетиями жил рядом с украинцами». Он рассказал о судьбе еврея по фамилии Фельдман, которого в 1941 г. спасла от смерти толпа украинских крестьянок, умолившая немецкого коменданта не трогать всеми любимого доктора. «Фельдман продолжал жить в Броварах и лечить местных жителей. Немцы казнили его этой весной, – Христя Чуняк всхлипывала и, наконец, громко разрыдалась, описывая, как старика заставили рыть себе могилу. – Он умирал один. Весной 1943 г. в Броварах больше не осталось евреев».

Сталин, законно гордый великими победами СССР, в 1943 г. наконец согласился встретиться с Рузвельтом и Черчиллем. Встреча Большой тройки была назначена на конец ноября и должна была проходить в Тегеране, который, как и большая часть Ирана, был оккупирован советскими и английскими войсками для защиты нефтепромыслов и сухопутных коммуникаций с Кавказом. Сталин остановил свой выбор на столице Ирана, потому что оттуда он мог поддерживать прямой контакт со Ставкой.

В октябре в Москву для подготовки Тегеранской конференции прибыли министры иностранных дел Англии и США. Повестка дня совещания во дворце на Спиридоньевке была более чем обширной. Англичане хотели обсуждать польский вопрос, действия антигитлеровской коалиции после окончания войны, включая политику в отношении побежденных государств, создание Европейской консультативной комиссии по Германии, судебные процессы над военными преступниками, а также послевоенное устройство Франции, Югославии и Ирана. Корделл Хэлл, государственный секретарь США, от имени Рузвельта подчеркивал необходимость иметь преемника дискредитировавшей себя Лиги Наций. Это был щекотливый момент для Молотова и его заместителя Литвинова, так как после нападения на Финляндию в 1939 г. СССР исключили из Лиги Наций. Теперь, по плану Рузвельта, после окончания войны государства-победители должны были составить ядро новой Организации Объединенных Наций и гарантировать ее дееспособность.

Советская сторона настаивала на том, чтобы англичане и американцы представили детальные описания своих предложений, которые позже будут обсуждаться в Тегеране. Советские представители хранили полное молчание относительно своей позиции по предлагаемым для обсуждения вопросам и настаивали только на одном пункте повестки дня: «Меры по сокращению сроков военных действий против Германии и ее сателлитов в Европе». Иными словами, они хотели добиться установления точной даты открытия Второго фронта во Франции. Кроме того, они поднимали вопрос о вовлечении в антигитлеровскую коалицию Турции и предлагали оказать давление на сохраняющую нейтральный статус Швецию, чтобы получить согласие на размещение военных аэродромов на ее территории. В целом, по мнению всех сторон, совещание прошло успешно.

Как вспоминал австралийский корреспондент Годфри Бланден, наибольший успех в Москве выпал на долю «маленького деревянного ящичка с двумя отверстиями для глаз». Он «напоминал кинетоскопы, которые раньше устанавливали на ярмарках, только вместо не совсем одетых танцовщиц там показывали стереоскопические снимки разбомбленных немецких городов». Идея продемонстрировать участникам совещания трехмерные изображения еще дымящихся городских руин принадлежала главному маршалу авиации Харрису. Фотографии произвели огромное впечатление на генералитет Красной Армии.