Вторая мировая война - Энтони Бивор (2013)

Гестапо и СС в неистовом стремлении к «праведной мести» армии и прежде всего ее Генеральному штабу, стали устраивать облавы на всех причастных к покушению и их родственников. Отступление немецкой армии на всех фронтах в совокупности с обвинениями Гитлера в адрес «предателей» в Генеральном штабе за те ошибки на Восточном фронте, которые в действительности совершил сам фюрер, радикальным образом уменьшило влияние фельдмаршалов в войсках. Для нацистов это было само по себе победой на внутреннем фронте. Их главной задачей была «не оптимизация военных действий, а изменение структуры власти в рейхе в ущерб традиционной элите». Всего было арестовано более 5 тыс. подозреваемых противников режима и их родственников.

Как и боялись заговорщики, большинство немцев было в ужасе от покушения на Гитлера в критический момент войны. В письмах домой солдаты, находившиеся в Нормандии, были более лояльны и осторожны, но те, кто был на Восточном фронте, особенно в Группе армий «Центр», говорили более открыто о необходимости перемен. «Генералы, пытавшиеся убить фюрера, – писал один ефрейтор 26 июля, – хорошо знали, что смена режима необходима, так как война нам, немцам, не дает никаких надежд. И для всей Европы было бы огромным облегчением, если бы ушли эти три господина: Гитлер, Геринг и Геббельс. И на этом бы война закончилась, потому что человечеству нужен мир. Все остальное – ложь… Наша жизнь ничего не стоит, пока эта компания сидит на своем месте». И другие делали настолько критические замечания о режиме, что если бы их письма прочел цензор, они были бы немедленно арестованы.

23 июля нацисты ввели в армии обязательное нацистское приветствие вместо традиционного отдания чести. Это вызвало презрение среди большинства тех, кто не был убежденным приверженцем нацистов. «С нацистскими приветствиями мы выиграем войну!» – саркастически писал один военный врач. Мнения неизбежно поляризовались между теми, кто истинно верил, и теми, кто понимал, что все обречено. 28 июля в бюллетене Верховного главного командования вермахта наконец-то появилось сообщение об эвакуации четырех крупных городов на востоке, включая Люблин и Брест. «Безусловно, все выглядит скверно, – писал жене унтер-офицер 12-й танковой дивизии, – но это не повод, чтобы падать духом. Позавчера д-р Геббельс в своей важной речи упомянул новые шаги, предпринимаемые руководством страны (новое оружие, мероприятия Гиммлера по развертыванию Резервной армии, объявление тотальной войны врагам Рейха), которые даже при крайне напряженной обстановке на Восточном фронте должны произвести положительный эффект. В этом мы все убеждены».

Новость о назначении Гиммлера командующим Резервной армией и новом призыве не произвела должного впечатления на солдат на фронте. «Скоро они начнут призывать детей, – писал домой один артиллерист 26 июля. – Здесь, на фронте, не увидишь никого, кроме сопляков и стариков».

Некоторые не осмеливались признать реальность поражения. Они полагали, что отчаянная ситуация заставит их приложить больше усилий для защиты своих семей. «Дорогие, – писал домой обер-ефрейтор, подражая нацистской пропаганде, – не бойтесь, мы не позволим русским вторгнуться в фатерлянд. Лучше будем драться до последнего, потому что мы не потерпим, чтобы эти орды вошли в Германию. Что они сделают с нашими женщинами и детьми? Нет, этого не произойдет. Это будет для нас величайшим позором, порождающим лозунг: из последних сил веди борьбу до победного конца!»