Загадочные убийства - Дженнифер Роу (1992)

— Все обитатели дома в гостиной, сэр, и экономка тоже, — бесстрастно доложил Милсон, но Тоби понял по его взгляду: что-то узнал. — Им приказано держаться вместе. Думаю, пока все под контролем. Обслуга вместе с полисменом из Винздора обыскала дом, и в полной уверенности заявляет, что никого из посторонних тут нет. Во всяком случае сейчас. — Он начал разливать чай, и его длинные костлявые пальцы составляли диссонанс с цветочным рисунком фарфора Дипдена. — Некоторые дамы очень нервничают, — добавил Милсон. — И один мужчина.

— Если вы имеете в виду Уильяма, — сухо заметила Берди, — я бы употребила слово "истерит", вы согласны?

Протягивая ей чашку с чаем, Милсон кинул взгляд на девушку: мягкая шапочка каштановых кудряшек, великолепный макияж, черная с золотом туника и черные шелковые брюки — и, похоже, был приятно удивлен, судя по опущенным уголкам губ.

— Им придется подождать, — пророкотал Тоби, обратив внимание на напряженное лицо Берди, и шумно отхлебнул чаю. — О, то, что надо! Передай-ка нам печенье, Бердвуд, а то зажала все себе.

Берди неуверенно улыбнулась и подвинула в его сторону тарелку с печеньем. Внезапно повисшее в комнате напряжение исчезло, и все благодаря появлению Милсона. Несмотря на ее элегантный наряд, модную прическу и непривычную нервозность, мгновенно вернулся проверенный временем союз двоих против третьего, а вместе с ним и непринужденность. С удовлетворенным вздохом Тоби макнул печенье в чай, целиком забросил в рот и тут же взял второе, а прожевав, сказал:

— Ну все, хватит валять дурака, Бердвуд. Милсон у нас за хозяйку, а я весь обратился в слух. Рассказывай: что тут происходит?

В гостиной в другом конце холла Алистеру было все сложнее и сложнее контролировать ситуацию. Они с Бетти Хиндер сделали все, что могли: горячий суп, сэндвичи, торт, чай и кофе, бренди, виски, вино, растопили камин, принесли журналы и от отчаяния телевизор и видеофильмы из библиотеки. Но по мере того как утекали минуты, казалось, что нежно-розовые стены смыкаются. Напряжение росло, и это хорошо чувствовалось. С появлением полиции оно на какое-то время ослабло, но сейчас снова сделалось осязаемым.

Интересно, что там, в кабинете, рассказывает Верити Бердвуд об этом месте, о гостях, об анонимном письме, которое он сжег, о другом письме, которое, как известно, нашла Джози и отдала после ленча Марго… Алистера очень удивило, что об этом письме ему сказала Верити побелевшими от ужаса губами, когда пошла звонить в полицию. Ни Джози, ни Эдвина не обмолвились и словом, когда увидели Марго мертвой.

Оставалось лишь гадать, сколько человек в гостиной действительно верят в утешительную выдумку о каком-то грабителе, который забрался в дом, а сейчас, конечно, находится за многие километры отсюда. Когда Алистер все это говорил медленно, уверенно, сжав руки в кулаки, чтобы не тряслись, нарочито громко, чтобы скрыть дрожь в голосе, Уильям, который до этого раскачивался и плакал, уставился на него безумными, полными ужаса глазами и громко застонал. И никто из тех, кто видел тело, не мог забыть о состоянии Уильяма предыдущим вечером и рассказ о насильственной смерти, так похожей на эту. Наверняка никто не поверил в байку о незнакомце, проникшем в это изолированное и почти наглухо закрытое место невидимым и неслышимым, жестоко убившем женщину в единственно возможные полчаса и испарившемся в дождливой тьме, пройдя через запертые на засовы двери и не оставив ни следа.

Однако никто ему и не возразил, потому что альтернатива — очевидная — была слишком ужасной, чтобы заявить о ней вслух. Куда лучше притвориться, что веришь в ложь, утаить правду, которая захлестнет всех волнами страха и паники.