Клык и коготь - Джо Уолтон (2003)

– Мне очень жаль ‘Чтен Эйнар, и я бы очень хотела ей чем-то помочь, но мне теперь о себе подумать надо, – сказала Эймер. – Я уже старая и давно служу вашей семье, а до вас – семье вашей матери. Позвольте мне поехать в Бенанди.

Встретив такую решимость, Селендра не могла настаивать.

– Не знаю, разрешит ли Пенн. Я даже не знаю, может ли он себе это позволить. Так благородно с его стороны взять меня к себе в дом, и я не знаю, сможет ли он поддерживать еще и тебя. Эйнар же он не смог взять к себе. Я, конечно, попрошу его об этом, но обещать не могу.

– Я хорошо работаю, вы и сами знаете, а лишняя служанка – это не то же, что еще одна сестра.

– У него жена есть, – вспомнила Селендра. – Ее зовут Фелин. Я виделась с ней только на свадьбе, и то коротко, я совсем ее не знаю. У нее могут быть свои соображения, сколько ей надо слуг, и я уверена, что в эти планы не входит моя личная прислуга. – При этой мысли она рассмеялась. – Я – и со своей служанкой, будто очень важная драконша. Как Беренда.

– Да я бы и рада служить только лично вам, и вы заслуживаете, чтобы вашу чешую полировали, как другим драконицам, но вы же знаете, что я возьмусь за все, что потребуется. Я буду пещеру скрести, если им надо, и заготовки я отлично делаю, и лекарства. – Передние лапы Эймер распростерла перед собой, будто нищенка, умоляя о подаянии.

– У нее могут быть и свои представления о том, как управляться со слугами, насколько туго стягивать им крылья, – предупредила Селендра.

Мы уже упоминали, что крылья Эймер были связаны едва ли туже, чем у Пенна. Нам следует также признаться, что однажды, во время болезни отца, Селендра и Эйнар разрешили и вовсе распутать крылья Эймер, чтобы она могла слетать пособирать травы. Те, кто от этой новости всплеснут крыльями от ужаса, должны принять во внимание, что Эймер вернулась и до сих пор служила семье, а не воспользовалась возможностью улететь в горы и начать новую жизнь.

– Я все вынесу, как бы туго ни перетянули мне крылья. У Беренды, скорее всего, так и будет, но не в этом дело. Я боюсь только того, что меня вообще не захотят оставить. Эти бездельники – слуги Даверака – болтали, когда вы были в нижней пещере, и, может быть, они только пытались напугать меня, но непохоже на то, так вот, они говорили, что Даверак поедает состарившихся слуг.

– Съедает их против их ясно выраженной воли? – спросила Селендра так, что ее неприязнь к Давераку стала достаточно очевидной.

– Поедает их прежде, чем они умрут, – сказала Эймер, но тут же спохватилась, увидев, что Селендра поражена ужасом. – Нет, нет, не живьем поедает, а убивает их, чтобы съесть, как убивают слабых драгонетов.

– Какое чудовищное расточительство, – сказала Селендра. – Нет, этого не может быть, его священник бы этого не позволил, – она придала своему голосу гораздо больше уверенности, чем чувствовала на самом деле, чтобы убедить старую служанку в том, что она процитировала. – Дракона нельзя убить, кроме как после вызова на дуэль или в присутствии священника, для улучшения драконьей породы, – и это касается нежизнеспособных драгонетов, а не служанки, которая не так быстра, как когда-то.

– Священники не всё видят. Есть еще и продажные священники, которые могут закрыть глаза на такое, и кто может сказать, что священник Сиятельного Даверака не таков? – Эймер многозначительно посмотрела на Селендру.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить Пенна взять тебя со мной, – сказала Селендра.

Тут только вошел Эйван, пригнув голову, чтобы поднырнуть под притолокой. Через лапу его был перекинут бычок.

– Я выходил за завтраком, – сказал он, улыбаясь.

– О, благословляю тебя, – воскликнула Селендра. – Мои запасы совсем иссякли.

– Вот и нечего их оставлять Беренде, – ответил Эйван.