Содом и Гоморра. Города окрестности Сей - Кормак Маккарти (2013)

Он нагнулся, поднял нож и вытер его лезвие о штанину джинсов. Закружились. Нож Эдуардо рассек подвздошную фасцию, мышцы живота у парня ослабли, он почувствовал жар и тошноту, рука стала липкой от крови, но он боялся еще раз хвататься за живот, чтобы не отвлечься. Плащ на руке опять размотался, он стряхнул его вовсе, дождевик упал где-то сзади. Опять закружились.

— Учение дается трудно, — сказал Эдуардо. — Думаю, ты должен согласиться. Но в данный момент будущее не так уж неопределенно. Что мы видим? Если говорить откровенно… как один cuchillero[295] с другим… Как один filero[296] с другим…

Он махнул клинком. Улыбнулся. Опять закружились.

— Что сейчас видит наш соискатель? Неужто до сих пор надеется на чудо? Видимо, истина наконец проймет его, только когда он почувствует ее потрохами. Как это бывает с деревенскими brujos[297].

Он сделал выпад ножом в лицо, парень отпрянул, но финт оказался обманным, лезвие пошло по крутой дуге вниз, сверкнуло отсветом и соединило три горизонтальных пореза вертикальным, так что на бедре образовалась буква «Е».

И сразу влево. Вскинув голову, отбросил назад напомаженные волосы:

— Знаешь, как меня зовут, мальчишка? Ты мое имя знаешь?

С этими словами он повернулся к парню спиной и медленно пошел прочь. Последние слова произносил в пространство. В ночь.

— Умирая, жених, возможно, поймет наконец, что сгубила его страсть к таинственности. Бляди. Суеверие. И вот наконец смерть. Потому что как раз она тебя сюда и позвала. Ее-то ты и искал.

Он развернулся, пошел назад. Медленно провел впереди себя клинком так, словно это коса, и вопросительно поглядел на парня. Как будто ждал, что тот в конце концов ответит.

— Вот что тебя сюда завлекло и будет влечь сюда всегда. Такие, как ты, не могут вынести того, что этот мир обычен и прост. И ничего он в себе не содержит, кроме того, что видно сразу. А мексиканский мир — он всего лишь орнаментален, но под всеми его финтифлюшками ясность и простота. Тогда как твой мир… — (нож в его руке летал туда и сюда, как челнок в ткацком станке), — твой мир плутает в лабиринте невысказанных вопросов. Вот мы и пожрем вас, дружочек. Тебя и всю вашу бесхребетную империю.

Когда он вновь пошел в атаку, парень не стал делать попыток защититься. Он просто бросился с ножом вперед, и отступил Эдуардо уже со свежими ранами на руке и груди. Снова тряхнул головой, чтобы не маячили перед глазами волосы, черные и прямые. Стоит, весь залитый кровью.

— Не бойся, — сказал Эдуардо. — Это не очень больно. Больно будет завтра. Но завтра у тебя не будет.

Джон-Грейди стоял, зажимая рану в животе. От крови его рука была скользкой, и он чувствовал, что из его нутра в ладонь что-то лезет. Они сошлись снова, и Эдуардо раскроил ему руку около локтя, но он сдержался и руку не отдернул. Оба развернулись. В сапогах у него тихонько похлюпывало.

— Из-за бляди, — сказал сутенер. — Из-за бляди.