Чаша и крест - Нэнси Бильо (2013)

Элизабет всегда возмущало неравенство между представителями двух полов. Все женщины смиренно переносили неизменно пренебрежительное и даже оскорбительное отношение к себе со стороны мужчин. Все, но только не Элизабет. Именно по этой причине она и предприняла шокировавший общественность шаг, покинув своего мужа. Эта женщина не желала подчиняться супругу, который ни в грош ее не ставил и всячески унижал.

— Почему вы вернулись в Говард-Хаус? — спросила я.

— У меня не было выбора, — отвечала она. — Когда я бросила мужа, он отказал мне в содержании. А собственных денег у меня нет. И никто не навещал меня, даже дети. Они приняли сторону отца. Между прочим, Гертруда Кортни, ваша дражайшая подруга, тоже покинула меня, как и все остальные. Я спросила у своего брата Генри, нельзя ли мне вернуться в Стаффордский замок и жить там вместе с ним и с его семейством… и знаете, что он сделал? Написал герцогу, что не желает моего возвращения… а мне не написал ни строчки!

— Может быть, кузен Генри и мне тоже не позволит вернуться в Стаффорд? — с надеждой предположила я.

Элизабет только махнула рукой:

— Как вы не понимаете, Джоанна? В моем случае Генри испугался скандала. Я ведь не кто-нибудь, но сама герцогиня Норфолк. А вы кто? Да никто. Чувствуете разницу? — Она тяжело вздохнула. — Это так называемое примирение нам устроил Кромвель. Я поставила герцогу условие: впредь он никогда не поднимет на меня руку и не станет унижать, селя под одной крышей со мной многочисленных шлюх. Тогда я снова возьму в свои руки заботы о семье и хозяйстве Норфолков, хотя это и нелегко. Муж хочет встретить Рождество помпезно, с размахом. Вот уж чего я никогда не понимала! У него дом и без того словно проходной двор: все, кому не лень, здесь ошиваются, а уж счета в полном беспорядке. Если бы вы знали, как я его ненавижу. Все Говарды — негодяи. Я говорила это отцу, когда он чуть ли не силой выдавал меня замуж. Но тот в ответ только смеялся, а ведь я оказалась права.

Я посмотрела на печальное лицо Элизабет, и в голову мне пришла еще одна мысль.

— Если позволите, кузина… я бы могла помочь вам, — предложила я. — Давайте я стану учить Катрин рукоделию… этикету… да и вообще всему, что ей понадобится, когда она станет фрейлиной. А заодно и вам помогу приготовиться к Святкам.

Элизабет так и просияла:

— Вы правда хотите мне помочь, Джоанна?

Я почувствовала угрызения совести, поскольку на самом деле преследовала корыстные интересы, но заставила себя сказать «да». Расчет мой был прост: ведь Саутуарк расположен очень близко от Дартфорда, всего в двух часах езды верхом. Если мне удастся сделаться здесь незаменимой, я найду способ, как попасть домой. А вот если меня заставят вернуться в Стаффордский замок, сделать это будет намного сложней.

Элизабет переговорила с мужем, и мне позволили остаться у них до конца Святок. Но при одном условии: я должна подчиняться определенным правилам, поскольку герцог мне не доверяет. Во-первых, Артуру Булмеру запрещено переступать порог этого дома. Во-вторых, я не должна ни с кем переписываться. В-третьих, в стенах Говард-Хауса запрещается поднимать тему ареста семьи Кортни, барона Монтегю и сэра Невилла. И в-четвертых, мне нельзя читать книги. Последнее ограничение изумило меня. Элизабет объяснила, что муж питает отвращение к чтению и считает, что книги разрушают государство. Литература, богословие и политика в Говард-Хаусе находятся под запретом.

Все в доме трепетали перед герцогом и неукоснительно выполняли его указания. За исключением разве что единственного члена семейства Говардов, графа Суррея, старшего сына и наследника Норфолка, которому уже исполнился двадцать один год. Граф Суррей все эти правила игнорировал.