За чертой - Кормак Маккарти (1994)

Когда он подошел к волчице с флягой в руке, она не воспротивилась, даже не выгнула спину. Прикоснулся, а она лишь подвинулась. Он взял ее за ошейник, заставил лечь и стал сидя лить тонкой струйкой воду ей между зубов, а она работала языком, ее глотка подергивалась и спокойный раскосый глаз следил за его рукой. Под нижнюю скулу он подложил ей ладонь, чтобы вода не убегала зря на землю, и она выпила всю флягу до дна. Он сидел, гладил ее. Потом протянул руку, пощупал ее живот. Она забилась, глаз дико закатился. Он тихо-тихо с ней заговорил. Мягко приложил ладонь между теплых набухающих сосков. Держал так и держал. И вдруг почувствовал там шевеление.

Когда он возобновил движение через долину к югу, утреннее солнце уже золотило траву. В полумиле к востоку в степи паслась антилопа. Он обернулся — интересно, заметила ли ее волчица? Нет, не заметила. Стойко и терпеливо хромает себе вслед за конем — ни дать ни взять собака, да и только! Двигаясь таким манером, что-нибудь около полудня они пересекли государственную границу, оказавшись в Мексике, в штате Сонора. По внешности кругом все вроде точно то же, что и в стране, откуда они вышли, а между тем все чужое и все не так. Остановив коня, он посидел, окинул взглядом красные холмы на горизонте. На востоке виднелся один из тех бетонных столбиков, которыми обозначают границу. В этой пустынной глуши он походил на памятник какой-нибудь пропавшей экспедиции.

Двумя часами позже они из долины начали восхождение на холмы. Под ногами реденькая травка, повсюду кусты окотильо.{20} Впереди помаячили и куда-то испарились несколько тощих коровенок. В конце концов вышли к тропе Кахон-Бонита — главному пути через горы на юг, а еще часом позже поодаль обнаружилось небольшое ранчо.

Остановив коня, он за веревку подтащил волчицу к себе поближе, покричал, проверяя, не покажутся ли собаки, но здесь собак не было. Медленно приблизился. Ранчо состояло из трех глинобитных домиков, в дверях одного из которых стоял мужчина в лохмотьях. Все вместе было похоже на старую, заброшенную почтовую станцию. Подъехав, Билли остановился перед мужчиной и сидел, не сходя с коня и опираясь сомкнутыми ладонями на луку седла.

— ¿Adonde va?[64] — сказал мужчина.

— A las montañas.[65]

Мужчина кивнул. Рукавом вытер нос, повернулся и посмотрел на упомянутые горы. Как будто прежде он толком не сознавал их близкого присутствия. Бросил взгляд на мальчика, на его коня и на волка, потом снова на мальчика.

— ¿Es cazador usted?[66]

— Sí.

— Bueno, — сказал мужчина. — Bueno.[67]

Несмотря на яркое солнце, день был холодным, мужчина же тем не менее был чуть не голый, да и дыма из трубы домика не наблюдалось. Мужчина посмотрел на волчицу:

— ¿Es buena cazadora su perra?[68]

Мальчик тоже посмотрел на волчицу.

— Sí, — сказал он. — Mejor no hay.[69]

— ¿Es feros?[70]

— A veces.[71]

— Bueno, — сказал мужчина. — Bueno.

Затем он спросил мальчика, не найдется ли у него табака, не найдется ли кофе, не найдется ли мяса. У мальчика ничего не нашлось, и мужчина, похоже, смирился с неизбежным. Стоял, прислонясь к дверному косяку и глядя в землю. Через некоторое время мальчик понял, что тот о чем-то рассуждает сам с собой.

— Bueno, — сказал мальчик. — Hasta luego.[72]

Мужчина взмахнул рукой. Лохмотья на нем всколыхнулись.

— Andale,[73] — сказал он.

Двинулись дальше. Оглянувшись, Билли увидел, что мужчина по-прежнему торчит в дверях. Стоит и смотрит на дорогу с таким видом, будто ждет — вдруг там покажется кто-нибудь еще.