Стокгольм delete - Йенс Лапидус (2015)

Эмили выложила на стол коды, найденные в ячейке, и голубой пакет для наличных, который ей вручили в обменнике.

– Да. Вот это я нашла в комнате Беньямина. И у меня есть вопрос: что все это значит?

Он долго смотрел в сторону. Под мышками расплылись темные пятна пота.

– Слушайте, что я вам скажу. Я скажу это только один раз, и будьте уверены: никогда и нигде не повторю. Даже в суде. Эти деньги предназначены для Беньямина и его сестры. Я пытался помочь семье Матса. Хотя бы деньгами. Им так нелегко пришлось…

– А Матс?

– Что вы имеете в виду?

– Что с ним происходило, пока он был еще жив?

Стиг опять замолчал. Пятна под мышками еще расползлись и стали величиной с тарелку.

– Я уже сказал – Матс был моим деловым партнером. А сейчас его нет в живых. Что тут комментировать?

Стокгольмский городской суд. Через полчаса назначено слушание дела о мере пресечения для Беньямина. Она хотела прийти заранее. Можно было, конечно, сделать все через интернет, но она решила прийти. Сама не могла определить зачем. Скорее всего, хотелось посмотреть судье в глаза.

Секретарю сказала: встреча в городе. А может быть, это и есть ее призвание – адвокат по уголовным делам? Вчера поступил еще один запрос на ее услуги. Никола, племянник Тедди.

И ей даже не показалось странным, что она согласилась. Хотя понимала: еще более глупая затея, чем ввязаться в дело Беньямина. Здесь, по крайней мере, что-то серьезное: подозрение в убийстве. А Никола – уж никак не дело премиум-класса, как выражались ее коллеги. Но она все больше и больше втягивалась в новую профессию. Тут речь идет о человеческих судьбах, а не о пачках испещренных цифрами бумаг. И не о мучительных раздумьях, какие именно параграфы договора надо набрать мелким шрифтом, чтобы они ускользнули от внимания читающего.

Эмили никак не могла примириться с поджогом гаража. И с шантажом Маклауда. Но при чем тут племянник Тедди? Наверное, именно поэтому она и согласилась – чтобы Тедди не думал, что она ему мстит. И племянника она как-то видела – симпатичный паренек. Дело пустяковое – в газетах о таком не напишут. Так что риском разоблачения в «Лейонс» можно пренебречь.

Она с трудом открыла тяжелую дубовую дверь суда.

Перед этим выстояла очередь у контроля безопасности. Как адвокат, она могла пройти без очереди, но не хотелось выслушивать злобные комментарии публики.

Впечатляет. Высокие каменные своды, мраморный пол, скульптуры. Залы госпожи Юстиции. Тут эта дама вершит правосудие больше ста лет.

Эмили прошла в зимний сад, обрамленный новыми остекленными конторами. Здесь же был буфет. Взяла чашку кофе и пошла к табло.

Она никогда не думала, что одновременно разбирают столько дел.

11.00: Прокуратура / Реза Али, попытка убийства. Зал 12

11.00: Прокуратура / Мария Кумминен, кражи и т. д. Зал 3.

11.00: Прокуратура / Абди Мухаммад, избиение. Зал 28.

11.00: Прокуратура / Йон Свенссон, изнасилование. Зал 27.

На этом табло Беньямина не было. Перешла к другому.

Тоже нет.

С третьей попытки:

Выбор меры пресечения, Беньямин Эмануэльссон.

Вспомнила слова Стига Эрхардссона: я поддерживал семью Матса материально. Может быть. Может, именно это помогало им держаться на плаву.

Вчера она опять была у доктора Гуннарссона.

– Я выписываю вам препарат последний раз, – сказал доктор. – После этого мы всерьез займемся вашим здоровьем.

– Да, да, конечно, – Эмили старалась сыграть примерную пациентку: широко распахнутые глаза, слабая улыбка, легкий кивок на каждое слово врача. И вдруг сообразила: она не отвяжется от стесолида. Просто не сможет. Привыкла. Наследство отца. Гены.

Положила таблетки в коробочку от драже «Лекерол». Проглотила одну, запила кофе. В коридоре, кроме нее, никого не было. Прокурор Рёлен, видимо, прошла в зал через другую дверь.