Стокгольм delete - Йенс Лапидус (2015)

– Спасибо вам. Как сегодня? Бывает лучше, а? Катер вас довез без приключений?

– Замечательно! – у нее будто других слов в запасе не было, кроме этого дурацкого «замечательно». Надо было сказать «потрясающе».

Тут же вспомнила, как ее вырвало в его бассейн. Йоссан пожертвовала собственной кофтой, чтобы выловить из хрустально-прозрачной воды ее невольный вклад. «Я ее купила в сетевом магазине с 70-процентной скидкой, жалеть не о чем», – улыбнулась Йоссан. Чу́дная все-таки девка.

– Я подумала о вашем предложении насчет Нью-Йорка.

– Ну и? – тон выжидательный.

– К сожалению, не получается. Другие планы на лето.

– Что это за такие важные планы?

– Работа подвернулась. Я обещала, еще давно.

– Понимаю… давить на тебя не стану. Но, думаю, зря. Эти курсы прямо по тебе скроены, и потом – Нью-Йорк… Я обожаю Нью-Йорк, а ты?

Через четыре с половиной часа, в половине шестого вечера, они приземлились. Вышли из аэропорта Пальма-де-Майорка и будто уперлись в стену влажного горячего воздуха.

Тедди заказал отель, но поселяться не стали – ни у того, ни у другого ничего не было, кроме небольшой дорожной сумки. Если все пройдет удачно, они встретят нужного человека уже сегодня вечером, переночуют и завтра с утра улетят домой.

– Я привлекаю тебя как свидетеля, – сказала Эмили. – Никола звонил тебе в тот вечер. Он собирался навестить дядю, а не взрывать сейфы.

– Разумеется. Но я могу подтвердить только то, что было на самом деле, – мне звонил Никола. Точка.

– А что ты ожидал? Что я заставлю тебя врать?

– Ты же адвокат. Для вас, адвокатов, справедливость – это игра. Не больше. А пациент для врачей – объект. Вроде тачки. Либо можно починить, либо ремонту не подлежит.

Два мира: с одной стороны – гигантский кафедральный собор, живописные старинные дома в центре, с другой – купающийся в щедром солнечном свете туристский рай. Сангрия-бары, мороженое, прохладительные напитки. Чуть подальше – изъеденные временем домишки, перемежающиеся с трех-, а скорее всего с беззвездными отелями. Налево – лодки, яхты и катера. Зум: они ехали на запад, катера и яхты становились все больше и шикарнее. Рыболовные баркасы и лодки постепенно сменялись большими и хвастливыми семейными катерами и огромными яхтами, которые больше напоминали финские паромы.

– Тедди… почему ты избегаешь меня в последнее время?

Теперь настала очередь Тедди отвернуться и любоваться на плывущие за окном виды.

– Потому что ты меня отшила после истории с гаражом и Маклаудом.

Эмили попыталась обдумать ответ, сказать что-то взвешенное, разумное и тактичное. А выпалила первое попавшееся:

– Я на тебя разозлилась! И до сих пор злюсь! И знаешь почему?

И, не дожидаясь ответа:

– Потому что меня предавали в жизни раз сто! Люди, которые думали только о себе. И с тобой тоже… я-то всерьез думала, что ты покончил со старым. Изменился. Что можешь держать себя в руках…

Они вышли из такси. После кондиционера на улице было нестерпимо жарко, как у доменной печи.

Каррер дель Бисбе Мирайес, 19. Тедди знал адрес.

Белый оштукатуренный каменный забор, за забором – светло-желтая вилла. Нереально голубая вода в бассейне.

Не только шея и подмышки – пот тек по всему телу. Она не успела переодеться перед полетом. Схватила паспорт, пару запасных трусов, блузку, зубную щетку и скатилась по лестнице в ожидавшее такси.

У калитки – звонок. И, разумеется, камера наблюдения. Как же без нее.

– Buenas tardes, – послышалось из маленького динамика. – Cо́mo puedo ayudar?[90]

– Надо встретить хозяина дома, – произнес Тедди на сомнительном английском. – Дело концентрируется на Матса Эмануэльссона.

Эмили улыбнулась. Тедди хотел сказать concerning – касается Матса Эмануэльссона.

– Дома, сорри, нет. Можно прийти, если можно, завтра, – последовал ответ на еще более сомнительном английском.

К облегчению Тедди.