Стокгольм delete - Йенс Лапидус (2015)

И что? Легкое нажатие на спусковой крючок. Больше ничего не надо. Один выстрел. Он же тренировался с Хамоном в лесу.

Это необходимая самооборона. Они уже ранили одного. Они угрожают Исаку. Угрожают всем.

Ничего противозаконного. Необходимая самооборона.

Он должен стрелять – и все же не решается на последнее, смертоносное движение.

Легкое нажатие – и все.

Почему-то ему вспомнился дед: картинка, застрявшая на сетчатке, – дед со свечой в память бабушки.

– Нико, кончай его! – крикнул Хамон.

Никола начал жать на крючок. Медленно-медленно… до чего же странное чувство.

– Стреляй же, мать твою! – Хамон сорвался на истерику.

Никола чуть отступил и повернулся ко второму.

– Одно движение – и я раздроблю череп твоему приятелю. Брось оружие.

Ничего не произошло.

Тупик.

Никола почувствовал, что его сейчас вырвет.

Он прижал пистолет сильнее.

И! Металлический грохот: второй налетчик бросил свой «калаш» на пол.

Никола повернулся к нему, но было уже поздно: оба грабителя метнулись к дверям.

Он начал стрелять.

Бум-бум.

Никола опустил оружие. Не в кого стрелять: оба парня вырвались на улицу.

Он посмотрел вниз: левая штанина потемнела. Он обмочился.

Часть II

Май – июнь

12

Лестница в доме, где жила Сесилия Эмануэльссон, пахла необычно. Запах пятидесятых, возможно. Или пыль. Деревянные перила. Пол, похоже, гранитный. Люки мусоропровода на этажах заварены наглухо. Когда Тедди сел, мусоропроводы еще работали. Интересно, как жители Стокгольма решают эту проблему? Сам он выносил мусор в контейнер, по неизвестной причине прописанный на постоянное жительство недалеко от его парадной в Альбю.

Сесилия Эмануэльссон. Они с Эмили решили ее навестить. Эмили – чтобы задать необходимые вопросы, Тедди – попробовать выяснить, что именно просил «понять» Беньямин.

Позавчера Эмили его удивила. Оказывается, где-то в глубине ее души живет совсем другое существо, вовсе не сухая и деловая, делающая карьеру женщина.

– Вообще-то мне надо домой, – сказал он в ответ на ее предложение остаться.

Эмили неожиданно подмигнула.

– Да-да… уже поздно… мягко говоря. Тем более завтра суд. Но мне кажется, идея неплоха.

Тедди не знал, что сказать. Переминался с ноги на ногу.

Она улыбалась.

В конце концов он сказал вот что:

– Нет-нет, мне надо домой.

Дом Сесилии на Бреннчюркогатан. Сёдермальм. Эмили позвонила заранее и рассказала, в каком состоянии ее сын, что он выразил желание, чтобы к его делу подключили Найдана «Тедди» Максумича.

Но все равно – Сесилия попросила, чтобы, когда она откроет дверь, на пороге стояла только Эмили. Тедди понимал ее осторожность – кому и понимать, как не ему… Он стоял на один пролет ниже. Сесилия его видела, но на шестиметровом расстоянии.

– Тот пусть тоже зайдет, – сказала она после секундного размышления.

Очень тонкая, держится прямо. Прерывистые, как у робота, движения.

Эмили не стала снимать обувь, и Тедди последовал ее примеру. На улице сухо и чисто.

– Я очень вам сочувствую, – сказала Эмили, пожимая ей руку. – То, что случилось, просто ужасно.

Сесилия выслушала ее с каменным лицом, но через несколько секунд опустила голову и начала тихо, почти неслышно плакать.

– Я ничего… ничего не понимаю, – повторяла она сквозь слезы.

И ни слова больше. «Ничего не понимаю»…

Эмили положила руку на ее предплечье.

– Давайте присядем где-нибудь.