Стокгольм delete - Йенс Лапидус (2015)

– Вот так, Эмили. Подумай о том, что я сказал. Мы очень заботимся о вас, наших сотрудниках. Ты для нас очень важна.

Сегодня истекает срок предъявления обвинения. Но уже ясно, что обвинитель потребует продления срока содержания под стражей еще на две недели: следствие буксует, и, скорее всего, им и двух недель не хватит.

После собеседования Эмили вернулась в свою комнату. Йоссан сидела и что-то строчила на компьютере. Вернулась, наконец, из своего Люксембурга.

– Как ты, Пиппа? Поправилась?

– Не знаю…

Если удалось отвертеться от вопросов Магнуса – конечно, да! Поправилась.

Йосефин: краткий доклад. После приезда спала двадцать часов подряд. Выпила две чашки какого-то специального чая, четыре упражнения, в переводе с китайского называющихся «Приветствие восходящему солнцу», и залегла. Даже телефон выключила.

– Подождут, – сказала она. – Договор уже в гавани, вот-вот зачалим. Все подписано. Так что я исчезла. Ровно на сутки. И лучше бы вообще сегодня не являлась.

В ее тоне ясно слышалось раздражение.

– Вчера нас, тех, кто работал над проектом, пригласил Магнус. «Вы были великолепны, вы были незаменимы, вы замечательно провели дело, вы показали истинный дух “Лейонс”. Замечательно поработали, девушки». И мы получили в благодарность… – она сделала театральную паузу, – получили в благодарность по бутылке «Сансер Життон»! Небольшой бонус, сказал он. Идиот. Я проверила на сайте «Системета» – меньше двухсот спенн бутылка. Юнас Бергквист в благодарность за проект «Пузырь» заработал ужин в «Оуксене». А там работы втрое меньше… Скупердяй хренов. Разопьем вечерком?

Эмили задумалась. Последние пару дней она лежала дома, не в силах подняться: как только пыталась заснуть, в голове проплывали жуткие картины из Сольне. Они словно возникали на сетчатке, вначале расплывчатые и бесцветные, как в сепии, потом все ярче и ярче – красные, желто-фиолетовые… открывала глаза, пила воду, закрывала, переворачивала подушку – опять. Невыносимо.

Йоссан жила на Норра Меларстранд: старинная, безупречно вылизанная квартира с настоящим мрамором в ванной и ультрамодернистскими духовками элитной фирмы «Гаггенау» в кухне. Внимание: множественное число. Духовками.

– Паровая тоже нужна, – не допускающим сомнений голосом сказала Йосефин.

Поговорили о ярких галстуках Магнуса Хассела и его коллекции живописи. Посмеялись над зеленой глазастой вульвой, которая по размерам могла бы принадлежать статуе Свободы. Пожаловались друг другу на постоянный стресс – и Эмили чуть не рассказала о своей работе на стороне, о Беньямине.

Черт знает что – стресс в «Лейонс». Левая работа. Стрельба в Сольне. Нельзя жечь свечу с двух сторон. Ей нужны эти таблетки.

– Я ходила к врачу, он выписал мне лекарство. От стресса.

Йосефин вопросительно посмотрела, но Эмили уклонилась от продолжения. Даже Йоссан не стоит знать, что она принимает препарат, классифицируемый как наркотик. Даже Йоссан – одна из немногих, кого она могла назвать подругой.

После «Сансера», дополненного бутылкой шабли, Йоссан рассказала, что случилось с ней два года назад.

– Еще до того, как мы с тобой сидели в одном кабинете. Я оформляла гигантскую транзакцию… история продолжалась три месяца, у меня не было ни одного выходного. Каждый день до полуночи. Обычная песня Магнуса: «В британских адвокатурах толпятся стаи голодных юристов из Индии и Восточной Европы. Они готовы работать за гроши с утра до ночи, и мы, к сожалению, должны суметь с ними конкурировать».