Стокгольм delete - Йенс Лапидус (2015)

– Сестра… Линда. Старшая сестра. Она заботилась и обо мне, и о брате, а отца мы почти не видели.

– Но она же всего на полтора года старше тебя!

– Конечно… но в детстве чувство было такое, что она чуть не вдвое старше. Я и сейчас так считаю.

Эмили засмеялась.

– Знаешь, Тедди, по части возраста… у тебя очень большой диапазон – от пацана до старика. Это симпатично, – заверила она его.

Тедди опять не понял, что она хотела сказать.

Приехали.

Сольна. Тоттвеген, 28. Дом, где живет Сара.

Красная штукатурка фасада. На первом этаже горит свет, на подоконниках – горшки с цветами.

Дело к вечеру. Стихло громыхание скейтбордов и урчание мопедов – подростки разошлись по домам. Идиллия тихого пригорода.

«Ну нет, – подумал Тедди. – Здесь наверняка тоже…Люди ночи есть всегда и везде».

Он запарковался немного поодаль, чтобы не загромождать въезд и не мешать проезжающим по узкой улице машинам.

У Эмили – большая сумка через плечо: наверняка ноутбук. Она с ним не расставалась.

– Она, когда звонила, дала понять, о чем хочет рассказать? – спросила Эмили, захлопнув дверцу машины.

– Нет. Но сказала, что готова поговорить. Рассказать, что ей удалось узнать и что заставило ее отступиться.

– Отступиться?

– Я истолковал так: что заставило ее перестать копаться в моем деле.

Тук-тук-тук – процокали по тротуару адвокатские каблучки Эмили.

Позвонили в дверь. Сара открыла почти сразу.

– Привет, – она покосилась на Эмили.

– Ты можешь верить Эмили, как самой себе, – успокоил ее Тедди. – Эмили – адвокат Беньямина Эмануэльссона.

Послышался звук автомобильного мотора.

Что-то заставило Тедди обернуться.

Одно из окон опущено. И мгновенное неприятное предчувствие: почему так медленно?

Человек в темном согнулся и высунулся из окна.

В руке у него…

С Тедди было достаточно.

– У него оружие! – крикнул он и свалил Эмили на землю. Другой рукой потянул к себе Сару.

Один… два, три… четыре выстрела.

Широко раскрытые, остановившиеся глаза Сары.

Машина с визгом увеличила скорость и скрылась.

Нет, этого быть не должно.

Сара лежала на коврике.

Тедди окоченел. Они – кто бы они ни были – перешли границу. Его распирала ярость. Вот-вот взорвется.

Но не взорвался – бросился к Саре.

Ее блузка на животе быстро намокала кровью.

Она неотрывно смотрела на него огромными, полными ужаса глазами. Хотела сказать что-то, прошептала: «Тедди…» – и тяжко закашлялась.

Он прижимал полотенце к животу Сары. Машину вела Эмили.

Поднял ее осторожно с земли и перенес в машину. Похоже, цели достиг один выстрел, хотя он слышал как минимум четыре. А если, не дай бог, пуля задела позвоночник? Тогда очень важно, как правильно нести. Ошибка может изуродовать ей всю жизнь… если вообще выживет.

Через минуту они выехали на Сольнавеген и мчали к Каролинскому госпиталю. Эмили обгоняла машину за машиной, он механически провожал глазами исчезающие позади силуэты.

Сара не сводила глаз с Тедди. На лице выступили крупные капли пота.

– Тедди… – прошептала она… Тедди один дома…

Только сейчас он понял: она обращается не к нему. Эмили уже звонила в 112, сказала, что едут в Каролинский, но сейчас, на скорости в сто тридцать километров, звонить она не могла.

Тедди стал нащупывать в кармане свой телефон, не сводя глаз с Сары. Старался по выражению лица определить, не потревожил ли ее. Дыхание Сары стало прерывистым. Он знал, что это за признак: критическая кровопотеря.

Наконец он выудил мобильник и трясущимися пальцами набрал 112.

– Женщина с тяжелым огнестрельным ранением, мы везем ее в госпиталь. Дома остался полуторагодовалый ребенок. Один. Тоттвеген, 28, в Сольне. Эдвард.

Мальчик Эдвард, которого она в минуты нежности называет Тедди.