Стокгольм delete - Йенс Лапидус (2015)

ЙС: Рождественские подарки уже куплены?

М: Мне сейчас не до того.

ЙС: Можно понять.

М: Не помню, на чем мы закончили.

ЙС: Неважно. Можете начинать с любого места. Самое главное, Матс, чтобы вы успокоились. Я полностью в вашем распоряжении. У меня нет других дел – я приехал слушать ваш рассказ.

М: Спасибо…

ЙС: Позвольте задать вопрос. Как обошлось с Сесилией? Неужели она никогда больше не спрашивала относительно той эсэмэски? Я хочу сказать… в общем, если я правильно понял, вы занимались вашей… назовем ее сверхурочной… работой в основном по вечерам?

М: Конечно же она много о чем спрашивала, но этой, как вы ее назвали, сверхурочной работой я занимался и в дневное время. Со временем все больше и больше. Осенью 2005 года я перешел в KPMG[52] на семьдесят процентов ставки – сослался на стресс. Меня осмотрел врач предприятия. Даже врать не пришлось особенно – плохой сон, боли в желудке… все это правда. Переутомление, предъязвенное состояние, сказал доктор. Я много лет, фактически всю взрослую жизнь, весил восемьдесят один килограмм, а в эту осень похудел на шесть кило.

Перешел на семьдесят процентов… но Сесилия все равно удивлялась, почему я должен так много работать. Я объяснял – такие шефы, капризные клиенты, стал чаще бывать в клубах, надо притормаживать…

Последнее – чистая правда: я опять начал играть. Но я уверен… или почти уверен: она подозревала, что я ей изменяю. Это было не так, но все остальное! Бесконечное вранье… меня прямо корежило от стыда.

Вы поймите: сначала я проиграл все, что мы имели, после этого мне пришлось делать вещи, которые я в нормальной жизни ни за что не стал бы делать. Я врал все время, и, думаю, усталость и скверное самочувствие именно оттуда. От вранья. Я не мог смотреть ей в глаза… взгляд то беспокойный, то подозрительный, иногда жалостливый. Ни о чем так не мечтал, как чтобы глаза ее стали как раньше. Веселые и ласковые.

ЙС: А как вам удавалось держаться на плаву, если в KPMG вы работали только на семьдесят процентов ставки?

М: Да тут… (невнятно)… я получал кое-какие деньги. В последний понедельник каждого месяца на столе у меня лежал конверт. Двадцать тысяч наличными. Это как раз компенсировало тридцать процентов недополученной зарплаты. К тому же… вы сами понимаете, налог с этой двадцатки я не платил.

Но работы все прибавлялось. В начале 2006 года я сказал Никласу, моему шефу, что хочу перейти не на семьдесят процентов, а на полставки.

В январе же я купил билеты на «Мамма Миа» в Лондоне. Тогда все только и говорили, что про этот мюзикл. А Сесилия вообще очень музыкальна, любит музыку и понимает. Она даже начала петь в церковном хоре. Это меня порадовало: у нее появились собственные, независимые интересы, и репетиции проходили по вечерам, когда меня не было дома.

Мы полетели на выходные в Лондон. В отеле нам сказали: для вас заказан номер люкс. Вид из окна потрясающий, и вообще – хорошее начало для уик-энда. Я так и не понял, кто заказал нам люкс. Правда, когда мы вернулись, Микаэла все спрашивала с загадочным видом: было ли у нас в номере джакузи? А терраса? Как мне понравился вид на Трафальгар-сквер?

У меня в клубе был приятель, Буссе. Он, помимо покера, играл на бирже и постоянно рассказывал про свои успехи.

– Там есть где поработать. Для тех, кто решается ставить, – точно есть. Сплошь и рядом выясняется, что ты умнее системы. Вот я купил акции небольшого предприятия, называется «СинтерКаст», по сорок девять спенн за акцию. Они делают какой-то специальный сплав для автомобильных моторов. Вложил двести тысяч. И что ты думаешь? Через две недели новость: «Форд Моторс» купил эту шарашку, и акции за два дня поднялись до сотни за штуку. Я заработал двести тысяч, не шевельнув пальцем. Даже колоду не стасовал.

Его приятель, Богуслав, поковырял в носу.