Анж Питу - Александр Дюма (1851)

Жильбер принял участие в разговорах нескольких таких групп, после чего, составив представление о состояниях умов, направился прямо во дворец, вокруг которого были выставлены многочисленные караулы. От кого они охраняли дворец? Этого никто не знал.

Несмотря на караулы, Жильберу с легкостью удалось проникнуть в передний двор и добраться до вестибюлей, причем его никто так и не спросил, куда он направляется.

Попав в Эй-де-Беф[142], он был остановлен одним из часовых. Достав из кармана письмо г-на де Неккера, Жильбер продемонстрировал караульному офицеру подпись. Тот устремил взгляд в потолок. У него был неукоснительный приказ никого не впускать, но поскольку именно такого рода приказы чаще всего нуждаются в толковании, офицер сказал Жильберу:

– Сударь, приказ не впускать никого к королю весьма категоричен, но так как появление посланца от господина де Неккера явно не было предусмотрено, а вы, несомненно, привезли его величеству важное сообщение, можете войти, я беру все на себя.

Жильбер вошел.

Король находился не у себя в покоях, а в зале совета, где принимал депутацию от национальной гвардии, явившуюся с просьбой отозвать из Парижа войска, позволить сформировать гражданскую гвардию и самому королю вернуться в Париж.

Людовик XVI холодно выслушал все просьбы, после чего ответил, что должен кое-что выяснить и посовещаться со своим советом.

Так он и поступил.

Просители остались дожидаться в галерее и сквозь матовые стекла дверей наблюдали за игрою гигантских теней, отбрасываемых королевскими советниками, и за их позами и движениями, полными угрозы.

Присмотревшись повнимательнее к этой фантасмагорической картине, они решили, что ответ будет неблагоприятным.

И верно: король ограничился тем, что пообещал назначить командиров городского ополчения и приказать частям на Марсовом поле отойти.

Что же до его приезда в Париж, то его величество не пожелал оказывать мятежному городу подобную милость, пока тот окончательно не покорится.

Депутация заклинала, настаивала, умоляла, но король ответил в том смысле, что сердце его разрывается, но ничего более сделать он не в силах.

Удовлетворенный этим кратковременным изъявлением власти, коей он уже не обладал, король вернулся к себе в покои.

Там он увидел Жильбера. Рядом стоял офицер королевской гвардии.

– Что вам от меня нужно? – осведомился Людовик XVI.

Пока подошедший офицер извинялся перед самодержцем за то, что нарушил его приказ, Жильбер, не видевший короля уже много лет, молча рассматривал человека, которому господь судил держать руль Франции во время шторма, в какой страна еще никогда не попадала.

Оплывшее короткое туловище, лишенное энергии и величественности, изнеженное невыразительное лицо, бесцветная молодость, уже вступившая в неравную борьбу с приближающейся старостью, борьбу могущественной материи с очень средним умом, который ценили лишь до тех пор, пока его обладатель занимал столь высокое положение, – все это для физиономиста, занимавшегося с Лаватером, для магнетизера, читавшего будущее с Бальзамо, для философа, мечтавшего с Жан Жаком, наконец, для путешественника, видевшего все человеческие расы, – все это говорило о вырождении, упадке, бессилии и гибели.

Жильбер отвернулся от этого печального зрелища – не из уважения к королю, а от горя.

Король шагнул к нему.

– Это вы доставили мне письмо от господина де Неккера? – осведомился он.

– Да, государь.

– Правда? – воскликнул король, словно до сих пор сомневался в этом. – Идите же скорее сюда!

Слова эти были сказаны с выражением тонущего человека, который зовет на помощь.

Жильбер протянул письмо королю. Людовик схватил его, быстро пробежал глазами и не без известного благородства обратился к офицеру:

– Оставьте нас, господин де Варикур.

Жильбер остался с глазу на глаз с королем.