В дрейфе: Семьдесят шесть дней в плену у моря - Стивен Каллахэн (1999)

На третий день я вижу проплывающее примерно в миле от меня грузовое судно. Я связываюсь с ним по рации и узнаю, что экипаж видел двадцать две из двадцати шести яхт позади меня. Эта новость меня весьма воодушевляет. Но ветер усиливается. «Соло» борется со свирепыми волнами. Я должен сделать выбор: рисковать быть заброшенным в печально известный Бискайский залив и пытаться проскользнуть мимо Финистерре или изменить курс и выйти в открытое море. Я выбираю залив, надеясь, что прохождение атмосферного фронта позволит мне выйти на ветер и безопасно обойти мыс. Но ветер продолжает крепчать, и вскоре «Соло» прыгает по трехметровым волнам, зависая в воздухе и стремглав кидаясь вниз. Приходится крепко держаться, чтобы не вышвырнуло с сиденья. В парусах воет ветер. Несколько часов «Соло» петляет и лавирует, содрогаясь при каждом ударе волны. Шум моря, бьющего о корпус, оглушает. Гремят кастрюли и сковородки. Вдребезги разбивается бутылка масла. Но всего восемь часов этого кошмара – и я привыкаю. Темно, делать нечего, и надо двигаться вперед. Вползаю в каюту на корме, где немного тише, чем на носу, втискиваюсь в койку и засыпаю.

Когда я просыпаюсь, мое штормовое обмундирование плавает в огромной луже воды. Я перепрыгиваю через лужу и обнаруживаю трещину в корпусе. С каждой волной в каюту заливается вода, а трещина становится длиннее. Разрушение будет неумолимо продолжаться – по принципу домино. Двигаясь резкими скачками, как мангуст на охоте, я сворачиваю паруса, отрезаю доску и заделываю ею трещину. В течение двух дней я медленно продвигаюсь к побережью Испании.

За двадцать четыре часа с моего прибытия в Ла-Корунью туда приходят еще семь яхт, участвующих в «Мини-Трансат». Две из них столкнулись с сухогрузами, на одной сломался руль, остальные, видимо, были просто сыты по горло. Похоже, что «Соло» наткнулся на какие-то плавучие обломки: его корпус испещрен вмятинами. Возможно, это было просто бревно. Их я видел немало, дрейфовали даже целые деревья. За долгие годы я наслушался рассказов путешественников, видевших все: от грузовых контейнеров, свалившихся с судов, до стальных рогатых шаров – мин времен Второй мировой войны. Одна яхта даже обнаружила у берегов США ракету!

Для меня же гонка закончилась. Я не говорю по-испански, что усложняет организацию ремонта, не могу найти ни одного француза, который согласился бы приехать по каменистым и изрытым ямами испанским дорогам, чтобы восстановить «Соло». У меня мало денег, а в яхте полно воды, разлитого масла и битого стекла. Мой электрический автопилот сгорел. Потом я заболеваю и, совершенно подавленный, с температурой 39,5, лежу пластом посреди отсыревшего барахла.

Мне повезло больше других, из двадцати пяти стартовавших яхт как минимум пять исчезли навсегда, и лишь по счастью никто не утонул. Не более половины флотилии финиширует на Антигуа.

Починка закончена только через месяц, и «Наполеон Соло» снова выходит в море. Я не уверен, что у меня достаточно припасов и денег, чтобы добраться до Карибских островов, и на дорогу домой мне точно не хватит. Хорошо, что морской клуб Ла-Коруньи так доброжелателен: «Никакой платы. Ради моряков-одиночек мы делаем все, что в наших силах». Все это время на Финистерре свирепствуют бури. Гавань полна судов, ожидающих возможности отправиться на юг. Мы немного припозднились в нынешнюю навигацию. По утрам палуба покрывается инеем, который с каждым днем тает все медленнее. Когда «Соло» наконец проходит мимо Финистерре, я чувствую себя так, словно обогнул мыс Горн.